Глава 19

В тишине поляны послышался общий вздох – странный звук, как будто целая стая птиц разом поднялась в небо. Несколько фейри рванулись к колодцу, вытянув руки; но хотя они и отреагировали с необычайной скоростью, никому из них не удалось поймать брошь прежде, чем она полетела, сверкая и переливаясь, в темные глубины Колодца.

Дрожь прошла по земле. Все инстинктивно отпрянули – все, кроме Овода, который замер на месте как вкопанный. Он просто стоял и смотрел. И в этот момент показался мне ужасно старым и незнакомым, как памятник самому себе. Возможно, весенний принц прокручивал в голове собственные слова, которые тогда, на поляне, и подали мне идею уничтожить Зеленый Колодец с помощью Ремесла.

Камни пошатнулись, а потом распались, падая в бездну один за другим. Ряд за рядом они разрушались, а на их месте из земли выскакивали новые, подобно бесконечному фонтану. Грохот камней заглушил все остальные звуки, и известковая пыль вздымалась над поляной клубами, как дым. Грач потянулся ко мне, и мы вместе отшатнулись прочь. В следующий момент поляна заходила ходуном, швырнув всех наземь. Я не увидела, но почувствовала последний каменный взрыв. Валун размером с тележное колесо прокатился мимо нас, оставляя за собой дорожку раздавленных папоротников и согнутых молодых деревьев. Когда пыль рассеялась, на месте Зеленого Колодца высился гигантский каменный гурий – огромная груда камней, тысячелетних на вид. Что бы ни случилось с нами теперь, я ощутила прилив яростного удовлетворения: отвратительный Колодец уничтожен, и после меня ни одному человеку не придется испытать мучительной встречи с ним. Ни один смертный больше не повторит судьбу Астры.

Место, где только что стоял Овод, было погребено под горой булыжников, способной раздробить и десять человек. От него не осталось и следа.

Наперстянка пришла в себя первой.

– Она разрушила Зеленый Колодец! – взвыла фейри, рванувшись к нам на четвереньках. Грач со всего размаха врезал ей по лицу, отбросив в сторону. Ее голова ударилась об гурий с влажным гулким треском. Мох потянулся вверх по камням, покрывая их почти до половины; из щелей между ними стремительно прорастали фиолетовые дикие цветы. От тела Наперстянки ничего не осталось. Она была мертва. Я только что увидела, как погибла фейри.

Другие присутствующие набросились на нас. На этот раз меня схватила Тсуга; она рывком подняла меня на ноги. Грача смогли одолеть только вчетвером; каждого из нападающих он отбрасывал, пока они не схватили его вместе, заломив ему руки, с опаской поглядывая в сторону останков Наперстянки.

Среди криков ужаса и бессвязных причитаний послышался чей-то смех. От боли слабо соображая, я не сразу поняла, кто смеялся. Астра лежала на земле, впившись пальцами в мох, чувствуя его как будто впервые после длительного заточения в неволе. По ее щекам текли слезы; она хохотала исступленно, во все горло. Я таращилась на нее, не понимая, что происходит, пока меня не осенило, что изменилось. Она снова стала смертной.

– Ужасно умно, смертная, – прошипела Тсуга мне прямо в ухо. Ее рот оказался так близко, что я слышала, как двигаются губы. Холодное, как лед, дыхание коснулось моего лица. Она пахла страшнее, чем все фейри, которых я встречала, вместе взятые: перед глазами мелькнули бесконечные, скованные льдом сосны, снежные шапки гор вдалеке, волки, прыгающие через стремнины, оскалив пасти, обагренные кровью. Жесткая кора ее доспехов царапала мне спину. – Или же не умно вовсе. Иногда так сложно сразу увидеть разницу. Ну-ка стой смирно.

Я думала, что она убьет меня на месте. К чему я не была готова, так это к тому, что она схватит меня за вывихнутую руку и одним безжалостным движением вправит сустав обратно. От удивления я даже не вскрикнула. Боль в плече поутихла и теперь лишь слегка пульсировала.

– Вот так. Терпеть не могу, когда смертные хнычут. Вы все, за мной! Хватит ныть. Поднимайтесь.

По приказу Тсуги деревья, окружавшие поляну, забились, затрещали, зашумели. Тан выступил из темноты, склонив голову, чтобы высвободить рога из веток. Чары стекали с его тела рваными лоскутами. Секунду назад это был прекрасный величавый олень, но вот перед нами уже стояло жуткое лесное чудовище, кишащее жуками, глядящее на нас пустыми дуплами глаз, из которых капала гниль. Когда оно обернулось ко мне, я почувствовала в его взгляде что-то еще: древнее, неумолимое.

– Эта смертная только что устроила нам аудиенцию с Ольховым Королем, – закончила Тсуга. И прежде чем я успела в полной мере осознать смысл ее слов, она развернула меня в ту сторону, из которой мы пришли. Остальные фейри поднялись и последовали за нами, хватаясь за свои помятые одежды, дико оглядываясь по сторонам. Они оставили Астру, как будто забыли, что она вообще когда-то существовала.

Сначала я не понимала, куда Тсуга собирается отвести нас, но потом заметила вдалеке расколотый камень. Грач позади меня дернулся, выпрямляясь. Он сбросил двух своих стражей, рванулся к нам и почти успел преодолеть расстояние, прежде чем им снова удалось скрутить его и повалить наземь. Грач врезал одному из них локтем в грудь; бился в их цепкой хватке, выплевывая комья грязи.

– Не веди нас этой дорогой, – сказал он Тсуге. – Ты же знаешь, смертным нельзя ходить тропами фейри.

Она опасно улыбнулась ему, склонив голову.

– Что ты предлагаешь? Заставить короля ждать?

– Охотники всегда стремились убивать чисто. Дарить жертвам справедливую смерть.

Улыбка Тсуги будто вмерзла в ее лицо.

– Когда-то так и было, – ответила она так тихо, что я едва ее услышала. Не сказав больше ни слова, фейри потащила меня дальше. Остальные подняли упирающегося Грача на ноги.

– Изобель, – просипел он.

Тсуга держала меня так крепко, что я не могла даже повернуть голову, чтобы посмотреть на него.

– Что со мной будет?

– Я не знаю. Кто-то из смертных заболевал, иные сходили с ума. Постарайся не думать о том, что ты увидишь, слишком долго. Закрой глаза, если сможешь.

Большинство фейри добрались до камня раньше нас. Они ступали между половинками расколотого булыжника…