Эльба кивнула, и Аргон вновь страстно поцеловал ее, а потом выпустил из объятий и резко сорвался с места. Он выбежал из переулка, огляделся и направился в сторону лагеря. Неприятное ощущение разлилось в груди. Ему предстояло многое объяснить, но сейчас на это не было времени и он бы отложил разговор, но почему-то чувствовал, что эта попытка не увенчается успехом.

– Ксеон, – окликнул он друга, которого заметил в толпе солдат, – подожди.

Тот продолжал лавировать между воинами, хромая на правую ногу. Он шел вперед уверенно и быстро, будто пытался оторваться от стаи голодных псов. Аргон упрямо следовал за ним, но тот словно и не слышал его голоса. Сильф недовольно прибавил шаг, стараясь не сбить никого по пути, и вытянул перед собой руку:

– Да стой же ты.

Его ладонь легла на плечо Ксеона, но тот сбросил ее и пошел дальше.

– Я хочу объяснить.

– А я хочу это слышать?

– То, что ты увидел…

– Увидел, – Ксеон стремительно обернулся, и друзья едва не врезались друг в друга, – я ведь не слепой, глаза у меня на месте.

– Я хотел рассказать, но потом решил, что есть вещи важнее моих отношений…

– …с королевой? – В карих глазах Ксеона появилась странная растерянность. Он едва сдерживался от ругательств и… горькой обиды. – Ты лишился рассудка, совсем спятил.

– Говори тише.

– С каких это пор тебя волнует мнение окружающих?

– Сомневаюсь, что мы с Эльбой в этом похожи. – Аргон схватил Ксеона за плечо и оттащил в сторону. Тот ощетинился и недовольно бросил:

– Руки убери.

– Я не хотел тебе врать. Ты мой лучший друг, и я должен был сказать правду. Но у нас не было времени на разговоры по душам. У нас даже сейчас нет на это времени.

– О чем ты думал? – едва слышно прошипел Ксеон. Он приблизился к Аргону и так на него посмотрел, что тот порывисто отвернулся. Но Ксеон не отводил глаз. Он смотрел на своего друга и чувствовал, что внутри пульсирует сгусток разочарования. – Она королева.

– Я знаю.

– Она не одна из твоих девиц с Фиэнде-Фиэль.

– Я знаю, – громче повторил Аргон и обернулся. Тяжелый навес над шатром скрывал их лица от прохожих, бросая темную тень на сверкающие гневом глаза.

– Тогда что ты творишь? У нее только что умер супруг, Станхенг только что потерял своего короля, а ты даешь волю чувствам в каком-то переулке, как будто она…

– Кто?

– Одна из рабынь Гунноры.

– Не нужно так о ней говорить, – разозлился Аргон.

– Тогда давай поговорим о тебе, – парировал Ксеон. – Забудем о том, что Эльбе едва исполнилось восемнадцать, что она молода и неопытна и, возможно, никогда не теряла от влюбленности голову и не испытывала страсти. Но ты взрослый мужчина. Ты должен был понять, во что это выльется, узнай при дворе о ваших отношениях.

– Я от нее не отступлюсь, Ксеон, и твои проповеди бессмысленны.

– Мои проповеди – зерно разума в твоей жизни.

– Я проживу свою жизнь так, как посчитаю нужным.

– И скольких человек еще погубишь? Твои необдуманные решения всегда подвергали нас риску, но ты не останавливаешься! Тебе как будто наплевать! Ты совершаешь безумные поступки, не представляя, чем это обернется для твоих близких. Ты хочешь, чтобы Эльбу казнили за измену?

– Ее муж мертв.

– Ее страна жива! Люди не простят ей, если она забудет о короле и кинется в объятия дикаря из Долины Ветров. Они не простят ей!

– Люди? Или ты?

Ксеон в растерянности замер.

– Ты тоже не был со мной честен, – процедил Аргон.

Ксеон молчал, не зная, как скрыть свои истинные чувства. В конце концов он отрезал:

– Мы давно перестали говорить друг другу правду.

– Не говори чепухи.

– Но это так. После смерти твоей матери ты окончательно потерял голову и, что бы я ни делал, что бы ни говорил, ты никогда меня не слушал. Не послушал бы и теперь.

– Моя мать…

Аргон не успел договорить. В воздухе разнесся оглушительный вой рога. Люди кинулись к границе. Началось. Они стояли на пороге страшной войны, но обсуждали свои чувства. Как же нелепо и глупо это выглядело! Аргон резко выпрямился.

– Вздор. Мы с тобой и не через такое проходили. Справимся и сейчас.

– На этот раз кто-то выйдет поверженным. Наш спор не разрешится сам собой.

– Нет никакого спора, и мы не делим вещь. – Очередной сигнал прозвучал над лагерем, солдаты схватились за мечи, их латы загремели. – Я должен идти, но позже ты дашь мне шанс все объяснить.

– Торопись, иначе нас убьют раньше, чем ты впервые скажешь мне правду.

Аргон кивнул. Он видел в глазах друга негодование и понимал, что у того в груди пылает обида и ревность, но какими бы беспочвенными и неправильными ему не казались обвинения Ксеона, он считал его самым близким человеком. И никакие слова, никакие отношения не смогли бы этого изменить.

– Будь осторожен, – попросил он и сжал плечо друга. – Скоро увидимся.

Ксеон протяжно вздохнул и тоже положил ладонь на плечо Аргона.

– Скоро.

Войска Алмана пересекли реку и выстроились в длинные шеренги. Издалека их едва ли можно было разглядеть. Мелькали лишь черные точки, золотые и серебряные знамена, а темно-серый дым расстилался по равнине, словно одеяло.

Эрл Догмар восседал на вороном коне, морду которого защищали прочные латы. Главнокомандующий также был облачен в искусно выкованные доспехи. Он с пренебрежением смотрел на врагов и крепко сжимал поводья. Ему не раз доводилось участвовать в сражениях и предопределять итоги битвы, но было непонятно, почему боги разгневались на людей именно сейчас. Они не рвались убивать друг друга, но все же убивали. Так неужели только пролитая кровь королей возымела на бога такое действие? Только за кровь королей сражался народ. Хотя что Догмар знал о боге? Он в него вряд ли верил, в отличие от суеверных речных шутов, которые даже сейчас стояли на коленях и молились своей крайне молчаливой Белой Пифии. Если бы молитвы отнимали у соперников жизни, если бы молитвы растягивали время, если бы молитвы давали нам что-то помимо веры! Но нет. Главнокомандующий Каменных Сердец видел кровь и пот. Он видел смерть, вопли и стенания, унижение и ужас. Так что если бог и существовал, в представлении Эрла Догмара он был полнейшим мерзавцем.

Солдаты Догмара не спешили бросаться в атаку. Они ожидали действий соперника и надеялись, что их ловушки сработают. Лучники заняли позиции на холмах. Все волчьи ямы были тщательно скрыты хворостом и сухой травой. Догмар резко подался вперед, увидев, как к их оборонительной линии приближаются сотни силуэтов.

– Главнокомандующий, что происходит? – спросил у него один из командиров.

Догмар не спешил отвечать. Он присмотрелся и отрезал:

– Это не люди. Это…

Раздалось громкое собачье рычание. Десятки обученных охотничьих псов неслись на войско Станхенга, намереваясь разорвать каждого на куски. Но у этого маневра была и более важная цель. Собаки не просто