– Хочу назвать тебе свое имя.
Беренгарий подался вперед, свирепо взмахнув мечом, но Аргон отпрыгнул в сторону и ногой выбил оружие из его руки.
– Хорошая попытка, – он смахнул с лица капли пота, – но бессмысленная.
– Ты кто такой?
Внезапный порыв ветра сорвал с головы Беренгария серебряный шлем. Как же долго Аргон ждал этого момента, как он хотел посмотреть в глаза убийце отца! И как был удивлен, увидев обычное лицо без шрамов, рубцов и ожогов. Не было ничего необычного в облике Осгода Беренгария, не было ничего устрашающего, опасного или отвратительного. Это был светловолосый мужчина с синими глазами, немного грубоватым носом и тонкими губами. Самый обычный воин.
– Твоя легенда – вздор, – просипел Аргон.
– Люди боятся того, чего не видят, – бросил Беренгарий.
И тогда сильф приблизился к нему – резко и стремительно, как ураган, как торнадо, как погибель.
– Вот я перед тобой, вот мое лицо и мое имя! Я Аргон из Дамнума, и ты убил моего отца!
Осгод молча смотрел на него широко раскрытыми глазами и кряхтел, крепко зажимая кровоточащие раны. Сильф наклонился над ним, будто туча, и еле слышно спросил:
– Ты меня боишься?
Беренгарий ухмыльнулся.
– Нет.
Аргон выпрямился, крепче сжал меч и холодно бросил:
– Зря.
Потом он размахнулся и одним ударом лишил Осгода Беренгария головы.
Она свалилась на землю, тут же покрывшись пылью, но Аргон высоко поднял ее, будто показывая отцу на небе и всем тем, кто находился рядом с ним на поле здесь, на земле. Кровь злейшего врага потекла по его руке и плечу, и он подставил ей свое лицо, словно дождю алого цвета. Аргон закричал, и вместе с ним закричали солдаты. Когда он открыл глаза, то понял, что за ним наблюдают десятки воинов. Юноша глубоко вдохнул солоноватый запах крови, бросил голову Осгода на землю, поднял меч и прогремел:
– За Станхенг!
Его возглас подхватили сотни солдат, которые ринулись с места, словно пробудившись от страшного кошмара! Они сбивали врагов с ног, рубили их на куски, утопали в их крови и неслись дальше, неукротимые и бесстрашные, и Аргон впереди всей этой опасной силы, будто главнокомандующий. В тот день Аргон из Дамнума лишил жизни сотни человек, его клинок вел за собой обезумевшую от ярости и злости армию Станхенга. Он превратился в некий символ неподчинения и отваги, и люди следовали за ним без страха, потому что верили, что он сумеет их защитить.
Боль от ран казалась едва ощутимой. Аргон не обращал на нее внимания. Он вонзил нож в шею одного из Огненных санов, отрубил руку прислужнику Нирианы. Аргон все несся вперед и вперед, мечтая лишь об одном – уничтожить своего второго злейшего врага. Алмана.
А ведь он мог его убить. Он мог до него добраться, он точно мог, если постарается, если поторопится, если…
Страшная боль, какой раньше Аргон никогда в своей жизни не испытывал, прожгла его тело. Он замер и широко открыл глаза. Пальцы задрожали.
Меч рухнул на землю.
Аргон остановился посреди обезумевшей толпы и опустил взгляд.
Из его груди торчало толстое копье. Откуда оно прилетело? Кто это сделал? Сильф покачнулся, чувствуя, как жизненные силы покидают его, и вдруг увидел лицо убийцы. Он стоял далеко, но был единственным, кто так же, как и Аргон, застыл среди ужасного хаоса.
Аргон схватился руками за грудь и, не сумев побороть дичайшую боль, свалился навзничь. Он дрожал в агонии, видя перед собой такое прекрасное голубое небо. Голубое. Как глаза Эльбы.
Аргон поднял руку, чтобы до него дотронуться. Но рука упала.
Аргон из Дамнума испустил свой последний вздох и умер, нарушив обещание.
Эльба
Эльба перевязывала шею кричащему солдату. Ее пальцы тряслись, но она все равно уверенно нависала над беднягой. Кровь все не останавливалась, стекала по столику и капала на землю. Ее фартук давно окрасился в алый цвет.
– Сюда! – крикнула Нейрис. – Нужна чистая вода!
– Я… я не могу…
– Эльба!
– Но у меня… – она посмотрела на корчащегося воина, – ему плохо.
– Просто перевяжи рану и принеси мне чистую воду, прошу тебя, быстрее.
Эльба закрепила повязку на шее раненого и побежала к графинам с водой, на ходу вытирая ладони о подол и убирая с лица волосы. Вода в графинах нагрелась, будто солнце пробиралось сюда даже сквозь полог шатра.
– Эльба!
– Иду, – она взмахнула рукой, и вода по воздуху перелилась в глубокий сосуд, – дай мне минуту, пожалуйста.
В лагере Станхенга царила невероятная суматоха, и Эльба путалась, в каком из шатров она уже помогла раненым, а к какому еще не подходила. Она вышла на улицу и осмотрелась. Пехотинцы подвозили раненых на телегах. На таких же телегах они подвозили погибших. Тела заворачивали в ткань и относили к северной палатке, а пострадавших укладывали на каменные столы, которые Эльба создала на улицах близь лазаретов, чтобы раненым не приходилось лежать на земле. Она уже не замечала слез на глазах женщин, уже не реагировала на мольбы мужчин.
Эльба собиралась подойти к Хуракану, как вдруг услышала женский вопль:
– Осторожно!
Женщина указала пальцем на небо. Прямо на них несся огромный камень, выпущенный из деревянного механизма Алмана. Люди закричали и в ужасе разбежались в стороны, а Эльба безрассудно шагнула вперед и подняла руки.
– Нет! – зашипела она, и камень послушно раскололся на сотни частей прямо в воздухе и, превратившись в пыль, развеялся по ветру.
Эльба резко опустила плечи. Невероятная слабость навалилась на нее. Как же трудно… как трудно ей было дышать. Она выпрямилась и покачнулась, почувствовав колючую боль, тянущуюся вдоль позвоночника. Когда же способности Вольфмана перестанут отнимать столько сил и станут ее настоящей частью?
К Эльбе неожиданно подбежали люди. Они тянули к ней руки и благодарили ее, но Эльба не чувствовала себя какой-то особенной. По крайней мере сейчас. Она пребывала в жутком состоянии, и ей казалось, что измученные лица мужчин будут сниться ей каждую ночь до конца жизни. Она будет слышать их крики и чувствовать запах их крови.
Нимфа направилась к раненому солдату. Он не мог самостоятельно дойти до лазарета, и тогда она положила его руку себе на плечо. За их спинами раздался ужаснейший грохот, и они вдвоем пригнулись. Мужчина застонал, а Эльба воскликнула:
– Все хорошо, мы в порядке, вы будете в порядке.
Сотни раненых все прибывали и прибывали. Нейрис вышла из шатра, подбежала к ней и схватила за руку. Глаза ее горели отчаянием.
– Внутри больше нет
