– Это моя жертва? – спросила я, стараясь унять дрожь в голосе.
Все тело болезненно напряглось. Битвы были моей отрадой, способом контроля, который никто не мог отнять. Лишь на полях сражений я становилась собой, и Кубера украл этот мир.
Они кивнули.
– Но… Но вы говорили, что заберете лишь то, чего мы уже лишились. Разве я утратила руку?
– Ты не утратила руку.
Я помахала стеклянной ладонью:
– Я с ней восемнадцать лет прожила, и уверяю, прозрачной она никогда не была.
– Ты не утратила руку, – повторил Кубера.
– Ты утратила чувство контроля, – добавила Каувери.
– Откуда вам знать? – раздраженно пробурчала я, понимая, что веду себя как ребенок, но не в силах ничего поделать. К такой жертве я была не готова.
Кубера улыбнулся, и его жалость неприятно уколола.
– Ты начала терять чувство контроля в тот миг, когда пустила магию в свою жизнь. И утратила его, когда лишилась трона и поставила под угрозу жизнь лучшей подруги, – сказала Каувери. – Ты утратила его, когда с тобой вновь и вновь что-то происходило, а ты могла лишь реагировать по обстоятельствам. Реакции все еще при тебе. Это не такая уж ужасная жертва, милая принцесса. Рано или поздно ты бы все равно ее принесла.
– И ты выиграла желание, – напомнил Кубера.
– Что толку, если мне не уйти? – Я повернулась к Каувери. – Повелительница, я знаю, что…
– Я отпускаю тебя, – спокойно промолвила она.
Я широко распахнула глаза. Почему? Ведь Безымянные украли яд Змеиного короля…
– Думаешь, я искала яд ради власти над мужем сестры?
Я кивнула.
– Нет. Порой, обменявшись с близким человеком множеством резких слов, уже не можешь вновь заслужить его доверие. Яд Змеиного короля задумывался как дар истинной веры. Но мы с тобой обе это упустили. Только божество в силах управлять королем. Я никогда к этому не стремилась, лишь хотела показать сестре, что никогда и не стану. Иногда величайшая сила кроется не в наших деяниях, а в нашем бездействии. И мое желание исполнилось. Ты оказала мне большую услугу, Гаури из Бхараты.
Я посмотрела ей за спину, где на небольшом возвышении стояли река Капила и Змеиный король, обнявшись и счастливо улыбаясь Каувери.
– Чем это обернется для Безымянных?
– Благословение вишканий останется при них еще на сто лет. Безымянные думали, будто сражаются за постоянство. Но ничто не вечно. В конце концов яд исчезнет.
– Твое желание – только твое, – сказал Кубера.
Я знала, что мы все еще в Алаке, но не чувствовала магии в воздухе. Не чувствовала странной невесомости, как будто мир ждет возможности раздвинуть занавес и явить мне чудо, сокрытое под гнилью. Нет, мир пах только смертью. Железом, солью и сгоревшими розами. Вода струилась по рыбьим костям. Я воображала, как в миг победы дыхание перехватит и звезды проложат мне путь. А вместо этого только и думала о том, насколько сильно устала и что больше совсем не знаю себя.
– Будь осторожна со своими желаниями, – произнесла Каувери. – Даже у благих помыслов могут быть последствия. Дождь, загаданный, чтобы напитать пересохшие поля, может обернуться потопом и смыть целую деревню. А желание злого сердца искалечить другого человека может в конечном итоге спасти тысячу жизней. Не я принимаю эти решения.
Я вдруг поняла, что после всего случившегося теперь просто не знаю, чего хочу. Все изменилось. Я мечтала о троне и безопасности для Налини, но какова цена? Мечты поймали меня в ловушку. Страхи пытались меня поглотить. Если потакать желаниям, зная, как легко они могут обернуться против меня, не принесу ли я больше вреда, чем пользы?
– Не обязательно решать сейчас, – успокоил Кубера. – Но когда вернешься, не забудь рассказать хорошую байку. Продумай детали! Я такое обожаю. Можешь даже поведать всему миру, что я был великаном! Или что рассекал на спинах нескольких орлов сразу. Хотя нет, не надо. Никогда не любил высоту.
– И все это ради очередной байки в вашу коллекцию?
Он склонил голову набок:
– Не бывает очередных баек. В конце концов истории пересекаются, и их последствия столь велики, что и вообразить трудно. Рассказать тебе сказку?
Я кивнула, Кубера развел руками, и по полу рассыпались образы.
– Иные истории, конца которым нет, начинаются с простоты необдуманного порыва и завершаются злом истинной любви.
41
Такие разные птицы
ПТИЦА С СИНИМ ОПЕРЕНЬЕМ
Куртизанка вьется в танце перед королями.
И столько света в юном сердце, будто ни один шип не касался сей невинной красоты.
Король, прежде не знавший отказов, привлечен чистотою. Куртизанка сражается. Проигрывает.
Не потому, что труслива.
А потому, что отвага не поможет дышать, коли гневные пальцы стягивают ленты на шее.
ПТИЦА С КОСТЯНЫМ ОПЕРЕНЬЕМ
У горя своя, особенная магия.
Три сестры погружаются в тени.
Их руки дрожат над истерзанным телом куртизанки.
Сейчас она мертва.
Но когда-то была другой: любимой, красивой, родной.
Такое не подвластно переменам.
Ее шелковым шарфом – голубым, как вены, – они обматывают свои шеи.
Это их оковы.
Магию своих имен они меняют на зачарованный яд.
Ради мести.
И в бой они бросаются, как и все мстители:
Слепо.
ПТИЦА С ЧЕШУЙЧАТЫМ ОПЕРЕНЬЕМ
Змеиный принц скользит по берегу реки, очарованный песней.
Убаюкивающая трель льется из зимних вод.
Сраженный, он жаждет приблизиться к певице, пробраться к ней сквозь все преграды волн.
Жаждет говорить на ее языке.
Уговаривать.
Ноги его заколдованы ядом, языком мести.
Принц бросается в омут.
Река Капила глядит на него бледными глазами.
Такими бледными и яркими, так похожими на неоконченные звезды.
Прозрачная и всепонимающая, она смотрит прямо в его отравленное нутро.
В самое сердце.
И в венах его нет ни крови, ни гноя.
Лишь песня.
ПТИЦА С ЗОЛОТЫМ ОПЕРЕНЬЕМ
Небесный шелк на шеях
Яд прикосновений
Короли убиты
Лишь один злодей
Другие невиновны
Убиты не за дело
Просто срок пришел.
А в царстве, сокрытом в горах Калидаса, на коленях рыдает королева ванар.
Вот только слишком резко разбитое сердце похоже на стеклянный цветок.
Просей осколки – и найдешь оружие.
Она жаждет возмездия, но никто не спешит на помощь.
И если месть не дается в руки, то королева вырастит свою.
ПТИЦА С ИГОЛЬЧАТЫМ ОПЕРЕНЬЕМ
Мир рушится не с грохотом, а со вздохом.
И вот разрыв: до и после, любимая и лишенная, веселая и вдовая.
Богатая почва для разбитого сердца.
Желанная почва для демонических плодов.
Тело.
Кость.
Побольше слез.
Так и рушится мир.
И рождаются проклятья.
Годы идут
Имена стираются и восстают из пепла
Царства все глубже уходят в тень, ждут.
И королева, обернувшись камнем, ждет. Поцелуя.
42
Медовое пламя
Викрам
Он ждал Гаури во внутреннем дворе Алаки. Теперь, когда Турнир желаний позади, все разъехались. Шатер вишканий опустел, в
