– Зачем завязывать глаза? Я согласна ехать.
– Вера Кирилловна, вы с мамой консервируете что-либо на зиму? – хитро спросил Первый.
– Для начала, скажите, как вас зовут? – почти нагло потребовала Вера.
– А разве в удостоверении имени не было?
– Удостоверение может быть фальшивым.
Первый приподнял бровь и, усмехнувшись, заметил:
– А вы, Вера Кирилловна, оказывается не простая штучка. Меня зовут Алексей Николаевич. Так консервируете на зиму?
– Да, – с безразличием ответила она.
– Ну вот. Это почти то же самое. Нам приказано вас доставить не только физически невредимой, но... а это самое главное!.. психически в прежнем состоянии. А глаза и уши – это самые основные органы чувств человека в соприкосновении с внешним миром, – при этом он кивнул Второму и тот не промедлил – тут же надел ей наушники-обтекатели, какими пользуются при стрельбе в тире.
Затем Алексей Николаевич приподнял один из обтекателей и ласково вымолвил Вере на ухо:
– Верочка... так, кажется, вас называют на работе?.. будьте благоразумны. Что бы ни происходило сейчас вокруг вас, сидите тихо, не волнуйтесь. Хорошо?
Вера кивнула. Теперь ей было все равно. Даже где-то в глубине затрагивало навязчивое любопытство – что же будет дальше?
Машина мягко тронулась и понеслась по шоссе. Скорость с места мало сказать превышенной, она просто была нескромной. Чувствовалось, что машину вели хозяева, а не участники дорожного движения. И почему-то им все уступали дорогу. Это угадывалось по обдуву ветра из щели стекла, ровному стремительному бегу машины без снижения скорости на перекрестках и поворотах. Так они ехали в неизвестном направлении минут пять. Но вдруг все изменилось. Машина резко сбросила скорость и, зашелестев скатами, развернулась в противоположную сторону. Веру по инерции отбросило к дверце. Сидящий рядом Алексей Николаевич, крепко обхватил Веру и прижал наушники. Вслед за этим Вера услышала глухие хлопки выстрелов. Разлетелось заднее стекло. Осколки его посыпались на голову и плечи. Алексей Николаевич приподнял обтекатель:
– Опуститесь пониже к днищу. Быстрей! Глаза можете развязать. Не волнуйтесь. Все будет в порядке.
Машину снова бросило в сторону. Алексей Николаевич стрелял из пистолета в проем заднего окна. Вера всем телом вжалась в угол между полом и сидением. Сильней прижала обтекатели. Так было не очень страшно. Потом она услышала мощный взрыв, потолок осветило бордовым, словно солнечным светом заката. Теперь машина шла спокойно. Алексей Николаевич приподнял Веру и усадил на сидение. Снял обтекатели.
– Как вы? – он внимательно осмотрел ее лицо.
– Как в иностранных боевиках.
– Да, – усмехнулся Алексей Николаевич, – а вы молодец. Даже шутить изволите.
– Начинаю привыкать, – подыграла ему Вера.
– Верочка... Мне можно вас так называть?
– Все так называют.
– Это, Верочка то, что вы говорили «мне никто не угрожает». Ну вот... мы, кажется, приехали. Сидите. Вначале выйду я, потом – вы.
Он вышел, осмотрелся, кивнул своему напарнику. Второй последовал за ним. Окинул взглядом довольно ухоженный лесистый участок, обнесенный высокой оградой из бетонных плит, двухэтажное здание, окна первого этажа, задрапированные металлическими решетками и занавешенные больничными белыми шторами. Никаких других построек на территории не было. Людей тоже. Вере невольно пришла мысль, что, похоже, это безлюдное таинственное место, куда ее завезли, находилось где-то за окружной дорогой в лесной полосе.
Алексей Николаевич протянул Вере руку, как делают ухаживающие мужчины, помог выбраться из машины, и под прикрытием напарника они вошли в широкую глухую дверь Медцентра, так названного ее новыми знакомыми.
Это оказался современно оборудованный с надлежащей салонной импортной мебелью холл. Высоко над головой, как в цирке, возвышался потолок, утопая в полумраке, где угадывалась гряда окаймляющего балкона с массивными перилами. Он напомнил Вере холл Института, если не считать размеров сооружения и колонн, в тени неяркого освещения которых, они с девчонками отдела балдели за чашечкой кофе из буфета.
Не успела за ними закрыться дверь, как тут же по обе стороны входа появились два крепыша в наполовину расстегнутых куртках со стрижкой «под ежик». Расставив ноги в массивных ботинках и сложив полусогнутые кисти рук на интимном месте, они молча заняли боевую позицию.
Вера и ее спутники пошли направо по коридору. Глухие под дуб двери без названий и «знаков отличия» редко проплывали и слева и справа. В них никто не входил, и никто не выходил. Собственно – было некому. Царила мертвая тишина.
Двери с узорчатым стеклом перед ними неожиданно открылись и две женщины – одна из них пожилая, очевидно врач, и молодая медсестра – без слов пропустили их вовнутрь. Судя по начинке, это была лаборатория диагностики, обставленная современным медицинским оборудованием.
Алексей Николаевич джентельменски представил пожилой женщине Веру, осторожно приобняв девушку за талию:
– Вот, Мария Ивановна, прошу любить и жаловать: наша пациентка, Вера Кирилловна. Фамилию вам не обязательно. Начните немедленно. Да! – спохватился он, – мы слегка пропылились по дороге. Покажите Верочке, где у нас что. Ну... туалетная комната там или что еще. Потом Верочка должна отдохнуть, – повернулся он к Вере, – и мы с ней поговорим в интимной обстановке, – с этими словами он и его напарник направились в соседнюю комнату.
– Хорошо, Алексей Николаевич. Я все покажу, – она обняла Веру за плечи и подвела к двери с эмблемой – душ над головой человека. – Вера Кирилловна, там у нас все что нужно. Проходите смелей. А мы с Мариной тем временем приготовим датчики. Все что я буду делать, мне приказано вам объяснить. Ну, как? Все в порядке? – спросила она, проницательно посмотрев Вере в глаза.
– Да... Да, Мария Ивановна. Сюда? – она показала на дверь.
– Сюда, пожалуйста...
Все, что было затем, Вере представилось как во сне. Ее облепили датчиками, надели наушники, сказали, чтобы она внимательно слушала, что в них, отвечала сразу, если голос спросит о чем-нибудь, и терпеливо слушала звуки, наполняющие ее голову. Она добросовестно выполнила все, что ей предписывали, но когда дошло до звуков, она едва выдержала неприятные ощущения, охватившие ее сознание. Потом уставшую и безразличную Марина отвела под руку в комнату, где Веру ожидали Алексей Николаевич и его напарник.
Появление Веры мужчины встретили мало сказать гостеприимно – на полированной поверхности стола чего только не было: армянский коньяк, кагор, икра красная и черная, запеченая курица на блюде, виноград, помидоры, зелень... и всего того, что растерянному Вериному взору представилось смутной картиной классического художника девятнадцатого века. Только вот
