Вполне реальными были и скованность пальцев, и холодная немота, ползущая по рукам. Этим утром Сулейма едва не уронила чашку с кофе, и взгляд, которым наградил ее Дару, был слишком пристальным.
Никому не доверяй в Атуалоне, – говорил Матту.
Не верь Пол-Маске, – твердил ей брат.
Даже юный Дару предупреждал ее… о тенях и всяких прочих вещах. Не стоит доверять здешним теням, – говорил он. Сулейма не сомневалась в том, что все эти советы были дельными.
Вот только ей никогда не удавалось следовать дельным советам. Повторяя бойцовские стойки, она глубоко вдыхала и выдыхала, как учил ее отец, и пыталась представить, как вбирает в себя силу земли. Пыталась увидеть эту силу в виде пульсирующей струны или паутины, которая подрагивает синим и золотым. Но куда проще было представить себя залитой кровью человека, который убил ее Азрахиля и сломал ее готовое к битвам тело.
Я отыщу тебя, Человек из Кошмаров, – пообещала Сулейма.
В деревянную дверь постучали. Сулейма босой ногой стерла с ринга невидимые кишки мертвого противника и пустилась в «Танец лун», и только потом вспомнила, что чужеземный гость не станет входить в ее комнату без приглашения, даже если его присутствие было, как сейчас, ожидаемо.
Сжимавшая меч рука взмыла вверх, и Сулейма представила, как вашай садится на задние лапы, чтобы исполнить песнь, которая низвергнет луны с небес. Молодой вашай с еще не до конца выросшей гривой, с глазами цвета алого рассвета и сладким, как мед на сердце, голосом.
Азрахиль, – беззвучно проговорила девушка и повернулась к поджидавшему ее за спиной врагу. – Его звали Азрахиль, и он был моим.
Ее меч разрезал воздух, вскрыл череп врага, расколол само время, так чтобы она смогла через эту трещину дотронуться разумом до сознания своего китрена.
Он принадлежал мне, а я – ему.
– Войдите! – крикнула Сулейма, но ее голос прозвучал глухо из-за проглоченных слез. Он был слабым и дрожащим, и это никуда не годилось. Поэтому девушка нахмурилась, прочистила горло и повторила: – Войдите!
На этот раз слова прозвучали как приказание.
И на этот раз гость подчинился.
Двери распахнулись, и в проеме показался Матту в маске ягненка и военном килте из обитой железными заклепками кожи, достаточно коротком, чтобы заставить глазеть и слепую.
– Ты посылала за мной, мейссати?
Сулейма крутнула запястьем, разрезав глотку воображаемого врага, отвернулась от фонтана брызнувшей из его сердца крови и ушла в защитную стойку, мгновение наслаждаясь победой, а затем низко поклонилась лунам, выражая благодарность за то, что их свет указал ей победный путь, как много раз до этого. Потом девушка почувствовала, как все распалось – луны, мягкая пустынная ночь, песнь вашая, запах смерти, – и она снова стояла в центре белого как мел хоти, и капли пота падали на прохладный каменный пол.
Матту шагнул к ней, но Сулейма подняла руку, удерживая его на расстоянии.
– Ах-аат, – предупредила она. – Погоди.
Девушка вытерла часть круга босой ногой, а затем улыбнулась Пол-Маске, размышляя, не обиделся ли он. Она уже поняла, что у этих чужаков очень тонкая кожа. Но Матту лишь улыбнулся.
– Полагаю, это принадлежит тебе. – Он достал из-за плеча крошечного посланника Сулеймы и на пальце протянул его хозяйке.
– Лейлей! Хорошая девочка! – позвала она и протянула руку, насвистывая простенькую мелодию из шести нот, как научил ее ученый мастер Ротфауст.
Лейлей прыгнула ей на руку, цепляясь своими колючими маленькими ножками и пряча усики между тонких зазубренных передних лапок, как делала, когда чувствовала себя довольной.
– Я не знала, сможет ли она найти твои комнаты. Обычно она направляется в кухню. Подозреваю, что матери очагов подкармливают ее сладостями.
Сулейма посадила Лейлей в бамбуковую клетку, где маленькое насекомое начало прихорашиваться и напевать себе под нос. Матту продолжал стоять в проеме.
– О, теперь ты можешь войти.
– Могу ли? – поинтересовался он, выгибая рот в сардонической усмешке. Его взгляд застыл в одной точке – чужеземные мужчины странно реагировали при виде женщины без куртки, – но, ничего не сказав, Пол-Маски прошел в комнату и закрыл за собой дверь. – Значит, это было не простое упражнение по дрессировке мантиды? К слову говоря, она пришла не к моим комнатам. Она нашла меня на тренировочной площадке. Думаю, ты еще об этом услышишь от брата и отца.
– С чего бы им заботиться о том, как Лейлей тебя нашла?
– Если мантида находит чью-то комнату, значит, она следует за ароматом особых орхидей. Если же она находит человека в любом другом месте, это может означать лишь одно: она нашла человека по запаху его пота. А чтобы ей это удалось…
– Она должна знать твой запах.
Я-то знаю, как ты пахнешь, – подумала Сулейма.
– Но с чего бы моему брату или отцу этим интересоваться?
– О, их это заинтересует. И, я полагаю, даже очень. Ты – дочь Ка Ату…
– Я – Сулейма Джа’Акари.
Сама себе хозяйка, – хотела она сказать, но джа’акари не лгут. Поэтому девушка сказала правду, хоть и не всю:
– Моя болезнь прогрессирует. Видишь? – Она вытянула руку с мечом, и та задрожала под весом ее собственного шамзи. – У меня снова немеют пальцы на руках и, думаю, на ногах тоже. Я надеялась, что ты сможешь отвести меня к этому вашему Ротфаусту за еще одной порцией зелья из чурровой мочи.
– Я догадывался, что дело в этом. Мы говорили с ученым мастером и сошлись на том, что лучше бы тебе не ходить к нему лично. Пока мы не найдем наших врагов…
– Нам не следует раскрывать наших союзников. – Сулейма одобрительно кивнула. – Из тебя бы вышел хороший стражник, Матту Пол-Маски.
– Пожалуйста, – сказал он, – называй меня просто Матту. – Он снял с пояса кожаную сумку и передал ей. – Ученый мастер сообщил, что приблизился к песне в твоей крови, так что эта доза должна быть эффективнее, чем предыдущая. Но снадобье все равно воняет, как дохлое морское чудище.
Сулейма взяла сумку левой рукой, отмечая, как дрожат ее пальцы. Последняя доза удерживала тени почти полный цикл луны. Возможно, этого хватит.
Этого должно хватить, – подумала девушка. Дару рассказывал о тенях, сколько она себя помнила, но прежде ей никогда не доводилось их видеть. Теперь, когда она вглядывалась в темные пространства между свечами, тени смотрели на нее в ответ.
Лейлей сонно щебетала из укрытия своей маленькой бамбуковой клетки. Ее голосок казался довольным, но Сулейма подумала, что она не могла быть по-настоящему счастливой в неволе.
Так же как и ее хозяйка. Все, чего сейчас хотелось Сулейме, – это навсегда оставить свою слабость и эту магию вместе с этим городом позади, разыскать мах’зулу и жить, как жили воительницы
