Спустя некоторое время она наконец смогла восстановить дыхание и вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– Ох уж ты… ты! – Теперь Сулейма то ли смеялась, то ли икала. – Какой же ты грубиян!

– Я – совершенный грубиян. Грубиян, беспринципный тип, да, к несчастью, еще и красавец, сам знаю. – Безупречные зубы блеснули на темном лице Матту, и после этого он стал серьезным. – Но, кроме этого, я еще и единственный, кто был честен с тобой. И это еще цветочки. Игра уже в самом разгаре, а ты даже не подозреваешь, что участвуешь в ней.

– Игра?

– Передо мной можешь не притворяться дурочкой, Сулейма. Мы оба все прекрасно понимаем.

Сулейма посмотрела на него другими глазами.

– И какова твоя стратегия?

– Да ну, прекрати! Если бы я тебе рассказал, было бы не так весело, верно? – Матту снова ей подмигнул. – И уж точно это не в моих правилах. Давай сойдемся на том, что в данный момент я просто могу быть тебе полезен.

– Мне сказали, что тебе нельзя доверять.

– Очень хороший совет, Не Ату. Скажу больше: в Атуалоне не следует доверять никому. И меньше всего себе. Следи за своими словами, контролируй выражение лица – этот твой чудесный, сладкий ротик, знаешь ли, сдает тебя с потрохами. Видишь, об этом я и говорю – о румянце. А теперь перестань отвлекаться на мои ноги и послушай меня внимательно. Ты должна с особой тщательностью следить за собственными снами, дорогая девочка. В конце концов, Атукос – Город Снов, и мы здесь стали охотниками гораздо раньше, чем ты превратилась в жертву.

– В жертву? Ты так думаешь?

Сулейма поставила ноги на пол. Вот сейчас она задаст ему трепку. Действительно задаст. Как только комната перестанет вращаться.

– Видишь? Об этом я и говорю. – Голос Матту стал мягким, теплым и звучал очень близко. – Ты выставляешь свое сердце на всеобщее обозрение, точно ястреба на веревке. – Он повернул к себе ее лицо. Его рука оказалась нежной, а глаза в свете луны походили на глубокие колодцы. Матту пробежал пальцами по чувствительной открытой коже на ее виске и коснулся кос. – С тех самых пор, когда я впервые тебя увидел, ты сохраняешь мрачное выражение лица и огонь в глазах. Твои волосы… похожи на закат. Они так прекрасны. Твоя кожа… – Он приблизился к ней – всего на один вздох – и провел большим пальцем по ее ключице. – Мед и игристые пряности. Для таких, как я, ты – длинный глоток прохладного огня, Сулейма.

Голос Матту нежно ласкал ее имя, а большой палец гладил кожу у нее на шее. Сулейма почувствовала, как в легких замерло дыхание, и увидела, что в ответ его взгляд сделался еще более глубоким. Губы Матту раскрылись… и он отступил на шаг назад. Не слишком решительно и уж точно недостаточно далеко. На протяжении нескольких сердцебиений был слышен только звук их дыхания.

Где-то в горах пронзительно и ужасно закричал одинокий виверн.

Сулейма поправила платье, закрывая плечо.

– Тебе лучше уйти, – сказала она, совершенно не желая, чтобы Матту ее послушался.

Он улыбнулся и протянул ей обе руки. Его глаза были голодными, злыми и добрыми одновременно. Сулейма позволила ему помочь ей подняться и теперь стояла, раскачиваясь, словно верба на берегу реки. Матту Пол-Маски нахмурился.

– Именно об этом я и говорю. Если тебя увидят в таком состоянии, всему конец. Удивительно, что ты вообще так долго протянула. Неужели жизнь среди хищников не научила тебя скрывать собственные слабости?

Сулейма пошатнулась и повалилась на него, и, когда Матту попытался ее поймать, схватила его за запястья и вывернула их. Он оказался в ловушке и поднялся на носки. Когда Матту рассмеялся, она наклонилась так близко к нему, что могла бы коснуться губами края его разрисованной кожаной маски.

И укусила его за ухо. Изо всей силы.

– О чем ты там говорил?

– Я требую перемирия! – Матту снова рассмеялся, и девушка сжала его руки еще сильнее. – Ай… Мир! Мир! Я сдаюсь!

Сулейма отпустила его, и он потер запястья и ухмыльнулся, вращая плечами.

– Значит ли это, что мне не придется нести тебя на руках? Спасибо лунам… Я боялся надорвать спину. А я-то думал, что вы, варварские женщины, – хрупкие цветы пустыни. Напомни мне, чтобы я прикончил следующего поэта, который начнет вешать мне на уши лапшу.

Сулейма разрывалась между двумя желаниями: схватив за ухо, выбросить Матту вон и затащить его к себе в спальню.

– Неужели ты пришел, чтобы издеваться надо мной?

– Нет. Во всяком случае, не только за этим. Я тебе кое-что принес.

Матту махнул ей рукой, предлагая следовать за ним, и, пригнувшись, нырнул под тяжелые шторы. Сулейма последовала за ним через небольшое помещение, предназначенное для приемов пищи, и дальше, через более широкую, круглую комнату с удивительным камином в форме драконьей головы и утепленным полом, а потом, когда Пол-Маски вошел в ее спальню, так резко остановилась, что покачнулась на пятках. В глубине ее живота сплелись жар и тревога, словно пара дерущихся змей.

Уж конечно не…

Матту выглянул из-за шторы.

– Ох, давай же, сладкая! Я едва ли воспользуюсь ситуацией, когда ты пребываешь в столь жалком состоянии. – За безучастной маской рыси его глаза горели, словно темные угли. – Иди же. – Сказав это, он снова исчез из виду.

За фик. Пусть будет так. Сулейма последовала за Матту в комнату, которая предназначалась для сна, но была в два раза больше, чем помещение, которое она прежде делила с целым выводком девушек. Матту стоял у изножья покрытой балдахином кровати и, казалось, был слишком доволен собой, чего не скрывала даже маска. Он поднес палец к губам и подмигнул. Затем вытащил руку из-за спины и широким жестом, заставившим Сулейму подпрыгнуть на месте, протянул ей с поклоном маленькую стеклянную флягу.

Девушка мгновение помедлила, а затем взяла ее. Это была красивая вещица, зеленая и хрупкая, наполненная густой красноватой жидкостью, которая бурлила внутри так, словно обладала разумом. Что бы это ни было, выглядело оно отвратительно. Сулейма сморщила нос, не сомневаясь, что сейчас Матту попросит ее это выпить.

– Выпей это, – сказал он. – Если сможешь, сделай это сегодня. Лучше всего осушить бутылку после плотного обеда, но без крепких напитков, и… – он зловеще ухмыльнулся, – когда будешь рядом с ванной комнатой.

– Терпеть не могу лекарства. Особенно те, что похожи на нечто, жившее на дне канистры, и, вероятно, содержащие некие живые существа.

– Это выведет остатки яда из твоего организма. Тебя, знаешь ли, укусили. Ты не помнишь, что случилось, когда ты охотилась на львиную змею?

Глаза. Змеиные глаза, которые таращились на меня в ожидании, когда я умру.

– А что это такое?

Матту внимательно разглядывал ее.

– Это… хм… зелье, изготовленное на основе