Это, однако, не значит, что нельзя заниматься болтологией или лицемерием. Как ни парадоксально. Отчаявшимся, свежетрезвым белофлаговцам всегда рекомендуется вспоминать и пользоваться болтологическими слоганами, которых они еще не понимают или в которые не верят, – например, «Тише едешь!», «Переверни страницу!» и «Один день за раз!» Это называется «Сперва Притворись, Потом Претворись» – само по себе частый слоган. Любой на Служении, кто выходит публично выступать, начинает с одного и того же: говорит, что он алкоголик, – говорит вне зависимости, верит он в это или еще нет; затем обязательно говорит, как он Благодарен, что сегодня трезвый, и как прекрасно проявлять Активность на Служении с Группой, даже если он не благодарен и вовсе не рад Активности. Это рекомендуется повторять, пока не начнешь верить, как, например, если спросить кого-нибудь с серьезной продолжительностью сухой жизни, сколько еще придется тащиться на эти чертовы собрания, он улыбнется своей раздражающей улыбкой и ответит, что ровно до того, пока самому не захочется тащиться на эти чертовы собрания. Есть в Программе АА (само слово «Программа» вызывает мрачные ассоциации у тех, кто боится промывания мозгов) некоторые определенно сектантские, промывательные элементы, и Гейтли по этому вопросу с жильцами старается быть откровенным. Но еще он пожимает плечами и добавляет, что к концу своих карьер грабителя и орального наркомана все равно пришел к выводу, что старому мозгу не помешало бы хорошенько ополоснуться и отмочиться. Говорит, он, по сути, сам протянул свой мозг Пэт Монтесян и Эухенио М., чтобы они промывали на здоровье. Но, говорит он жильцам, теперь ему кажется, что Программа – это скорее депрограммирование, чем настоящая промывка, учитывая, что с их психикой сделал Паук Болезни. Самый значительный признак прогресса в обращении Гейтли к трезвости, не считая того, что он больше не уезжает в ночь с пожитками чужих людей, заключается вот в чем: он почти всегда старается быть устно как можно честнее, без расчетов, что подумает слушатель о его словах. Это труднее, чем кажется. Но, в общем, именно поэтому на Служении, когда он заливается потом за кафедрой так, как заливаются потом только здоровяки, его фишка в том, что он всегда говорит, как ему Повезло быть сегодня трезвым, а не что он Благодарен, ведь первое, признается Гейтли, – верно всегда, каждый день, а Благодарности он часто до сих пор не чувствует – скорее шок, что все это помогает, плюс часто стыд и депрессию из-за того, как он прожег полжизни, и страх, что Вещества повредили ему мозг и он теперь умственно отсталый, плюс также обычно все как в тумане относительно того, куда он направляется в своей трезвости или что надо делать, или вообще относительно всего – кроме одного: он точно не торопится вернуться Туда, за какие-нибудь решетки. Грозный Фрэнсис Г. любит бить Гейтли в плечо и говорить, что он ровно там, где и должен быть.
В общем, но и еще стоит знать, что каузальная атрибуция, вроде иронии, – смерть, в плане выступлений на Служениях. Височные вены Крокодилов даже вздуваются и пульсируют от раздражения, если начнешь винить в своей Болезни ту или иную причину, и все с любой продолжительностью трезвой жизни бледнеют и ерзают на стульях. См., например, дискомфорт публики «Белого флага», когда тощая жесткая девушка из «Продвинутых основ», предпоследняя на сегодня, утверждает, что стала угорелым героиновым торчком и употребляла по восемь пакетиков в день, так как в шестнадцать ей пришлось стать стриптизершей и полушлюхой в печально известном клубе «Голая правда» на Шоссе 1 (глаза некоторых мужчин в зале озаряются внезапным узнаванием и, вопреки всем волевым усилиям, автоматически сползают по ее телу сверху вниз, и Гейтли видит, как от дрожи Джоэль В. затряслись все пепельницы на столе), и но еще что стриптизершей в шестнадцать ей пришлось стать, так как она сбежала от приемной семьи в Согасе, штат Массачусетс, а сбежать от приемной семьи ей пришлось потому… – и тут как минимум часть дискомфорта зала кроется в том, что слушатели понимают: этиология будет до ломоты в висках многословной и запутанной; девушка еще не научилась говорить Проще, – …потому что, ну, если с самого начала, ее удочерили, и у приемных родителей была своя родная биологическая дочь, и биологическая дочь, с рождения, была полностью парализованная, умственно отсталая и кататоническая, и приемная мать в хозяйстве была – как потом Джоэль В. перефразирует для Гейтли – шандарахнутая наглухо, и в полном Отрицании того, что ее биологическая дочь – овощ, и не только настаивала на том, чтобы относиться к беспозвоночной биологической дочери как к полноценному члену типа хордовых, но и настаивала, чтобы отец и приемная дочь также относились к ней как к нормальной и здоровой, и заставляла приемную дочь делить одну спальню с Этим, приводить Это на ночевки к подругам (спикер использует для беспозвоночной сестры слово «Это», а еще, сказать по правде, употребляет оборот «таскать Это», а не «приводить Это», над чем Гейтли мудро надолго не задумывается), и даже в школу, и на тренировки по софтболу, и к парикмахеру, и на свечки герлскаутов, и т. д., где Это, куда бы она его не приволокла, лежало кулем, истекая слюной и экскрементами в купленном мамой модном прикиде, специально приспособленном для атрофии, и первоклассной косметике от «Ланком», которая на Этом выглядела безобразно, и издавая непередаваемые булькающие звуки, и видны были только белки глаз, а жидкости так и сочились изо рта и прочих отверстий, и вся она была бледная, влажная и дохлая; и затем, когда приемной дочери за кафедрой исполнилось пятнадцать, покатоличенная на голову приемная мамаша даже объявила, что вот, теперь, раз приемной дочери пятнадцать, ей вполне можно ходить на свидания, но только в том случае, если возьмет Это с собой, другими словами, что пятнадцатилетняя приемная дочь имела право ходить только на двойные свидания с Этим и его каким-либо недомлекопитающим сопровождением, какое она только была в силах для Этого откопать; и как все это тянулось и тянулось; и как одной кошмарности бледной сырой вездесущности
