Шаол повел ее к кровати, где белые простыни блестели в свете фонарей. Его шаги были сбивчивыми, ковыляющими, но он этого даже не замечал. Он смотрел на платье, сотканное из паутины и тумана. Их губы не разлучались ни на мгновение. Он просто не мог оторваться от губ Ирианы.

Лишь когда ее колени уперлись в перину, она отстранила лицо.

– Твоя спина… – вяло возразила Ириана.

– Выдержу.

Шаол вновь приник к ее губам. Поцелуй Ирианы прожег ему все тело – до самой души.

Она была его женщиной. Его. Ни об одной женщине, прошедшей через его жизнь, он не думал как о своей. Никого не хотел так называть.

Шаол не мог оторваться от ее губ, а потому не мог спросить, считает ли и она его своим мужчиной. Собственный ответ он знал, пожалуй, с того самого момента, когда она вошла в гостиную и посмотрела на него без тени жалости и грусти.

Шаол осторожно толкнул ее бедрами. Ириана позволила уложить себя на кровать. Шаол сделал это с нежностью и почтением.

Она потянулась к нему и помогла, втащив на себя. Губы Шаола касались ее теплой шеи, где кожа была нежнее шелка. Ему хотелось смеяться, видя, как Ириана возится с его пуговицами и пряжками. Она извивалась под ним. Шаол старался поменьше давить на нее тяжестью своего тела и удивлялся, как гармонично все жесткое и твердое в его теле соприкасается во всеми мягкими изгибами в теле Ирианы…

Он был готов вывернуться наизнанку.

Ириана дышала ему прямо в ухо. Ее руки стаскивали с него рубашку, пытаясь добраться до спины.

– Я думал, тебе осточертело дотрагиваться до моей спины.

Ириана закрыла ему рот таким неистовым поцелуем, что на какое-то время Шаол забыл про слова.

Он забыл свое имя, титул и вообще все. Забыл обо всех, кроме нее.

Ириана… Ириана… Ириана…

Его рука скользнула под складки ее платья, коснулась бедра. Ириана застонала. Пальцы Шаола коснулись другого бедра. И снова стон. Он покусывал ей губы, а пальцы лениво кружили по ее восхитительным бедрам, начиная с внешней стороны и перемещаясь туда, где бедра смыкались.

Ириане подобные игры не нравились. Она хотела действий. Она обняла спину Шаола. Его тело целиком отозвалось на прикосновение. То была не просто женская рука, ласкающая ему спину. Рука Ирианы. Ириана его ласкала!

Мысли путались. Шаол мог лишь ласкать и поддаваться ласкам, наслаждаясь вкусом и запахом ее губ.

И все же слова нашлись. Их хватило на половину вопроса:

– Ты когда-нибудь…

– Да, – резко выдохнула она, поняв его. – Один раз.

Губы Шаола оказались напротив шрама на ее шее. Шрам казался темным ручейком. Шаол поцеловал шрам, затем облизал. Его губы двинулись к ее подбородку, и он, не отрываясь, спросил:

– Ты хочешь…

– Продолжай.

Но Шаол заставил себя прерваться. Приподнялся, желая увидеть ее лицо. Руки застыли на ее изящных бедрах. Ириана продолжала гладить его спину.

– Значит, да?

Глаза Ирианы вспыхнули золотистым пламенем.

– Да, – выдохнула она и приподнялась, чтобы нежно поцеловать Шаола. – Да, – повторила она.

От двух ее «да» он содрогнулся всем телом. Шаол сжал ей бедро возле ягодицы. Ириана убрала руку и приподнялась, чтобы прижаться к нему, почувствовать его сквозь тончайшую ткань платья, под которым не было ничего.

Шаол сдвинулся в сторону, задрав ей платье. Он наклонил голову. Ему хотелось вдоволь насмотреться на нее, потрогать, вкусить и узнать, отчего Ириана Торас теряет самообладание.

– Потом, – хрипло попросила его Ириана. – Позже.

Он не мог ни в чем ей отказать. Женщине, державшей в своих прекрасных руках все, чем он был и что в нем осталось.

Шаол быстро сбросил рубашку. Для снятия штанов требовались более хитроумные действия, но и штаны полетели на пол. Затем он освободил Ириану от пурпурного платья, которое превратилось в кучу лоскутов, замерших возле кровати.

На Ириане не осталось ничего, кроме подаренного медальона. Шаол видел каждый уголок ее тела, забывая дышать.

– И я всегда буду это помнить, – прошептал Шаол, медленно и глубоко входя в нее. Его спину пронзила судорога наслаждения. – Какая бы судьба ни выпала на долю мира.

Ириана целовала ему шею, плечо, подбородок.

– Какие бы океаны, горы и леса ни встретились на пути.

Шаол остановился, глядя ей в глаза и давая освоиться с ощущениями. Он и сам осваивался с новым ощущением. Ось его мира сдвинулась. Глядя в сияющие глаза Ирианы, он мысленно спрашивал себя, испытывает ли и она те же чувства.

Ириана снова поцеловала его. То был ответ и молчаливая просьба. Шаол начал двигаться в ней. Здесь, среди дюн, под звездами… в сердце чужого континента… Здесь, с нею, он был дома.

Случившееся сломало прежнюю Ириану, рассыпало на куски, чтобы возродить заново.

Была глубокая ночь. Лежа на груди Шаола и слушая гулкие удары его сердца, Ириана по-прежнему не находила слов, дабы выразить то, что произошло между ними. Не телесное соприкосновение, не их повторяющиеся любовные слияния. Само ощущение его. Чувство принадлежности ему.

Она и не подозревала, каким удивительным это может быть. В первый раз она познала телесную близость минувшей осенью. Все произошло быстро, бесцветно, и потому она не жаждала повторения. Но с Шаолом…

Он старался доставить ей наслаждение, причем не один раз, прежде чем вспоминал о себе.

Ощущения, захлестывавшие Ириану, превосходили телесные. Они были вызваны не столько мужскими качествами Шаола, сколько его личностью.

Ириана неспешно целовала мускулистую грудь Шаола, наслаждаясь ощущением его пальцев, без устали ласкающих ей спину.

Рядом с ним ей было легко и спокойно. Она знала: что бы с ними ни случилось, Шаол не отступит, не дрогнет. Ириана уткнулась в его грудь, тая от блаженства.

Разум подсказывал ей: такие чувства опасны. Шаолу не требовались слова. Заглядывая ей в глаза, он видел, что она без остатка отдает ему сердце. Но медальон, который он так заботливо и со вкусом выбрал ей в подарок… А с каким изяществом выгравированы ее инициалы, не говоря уже о горах и волнах… Неизвестный ей ювелир был настоящим мастером.

– Это не совсем моя заслуга, – прошептала Ириана, своим дыханием согревая ему кожу.

– Ты о чем?

Ириана погладила его крепкий живот и привстала на локте. Предрассветный сумрак не позволял ей разглядеть лицо Шаола. Фонари давно погасли. Оазис погрузился в тишину, лишь жужжали насекомые в кронах пальм.

– О приезде в Антику. Горы я преодолела сама, а вот моря… Мне помогли.

– Кто?

В глазах Шаола появилась знакомая настороженность.

Ириана приподняла медальон. Между всплесками их любовных слияний, когда Шаол попросил подвинуть трость ближе к кровати, она сумела положить внутрь медальона записку незнакомки. Не видя записки, Шаол потрясающе сумел подгадать размеры. Клочок пергамента лег так, словно медальон делался специально под него.

– Я застряла в Иннише. Хозяин постоянно обирал меня, а с теми деньгами,