– Ее советники – опытные воины, – холодно ответил ему Шаол. – На своем веку они повидали столько войн и сражений, сколько едва ли выпадет на вашу долю.
Старший принц напрягся. Хасара тихо посмеивалась. Хаган вновь взвешивал услышанное.
– Такие дела обсуждаются на заседаниях моего совета, а не за обеденным столом, – сказал он, хотя ни Шаол, ни Ириана не почувствовали хотя бы слабой поддержки. – Пока же я склонен соглашаться с неумолимыми фактами.
Шаолу хватило выдержки не продолжать спор. Он не поморщился, не нахмурил брови. Только кивнул:
– Великий хаган, я благодарю вас за ваше неослабное внимание. Для меня это большая честь.
Аргун и Хасара насмешливо переглянулись. Хаган вернулся к прерванной трапезе.
У Ирианы и Шаола пропало всякое желание есть.
Сука. Эта Хасара – просто сука, а ее братец Аргун – напыщенный придурок. С такими Шаол сталкивался не раз.
Но их нежелание помогать Аэлине все же имело под собой кое-какие основания. Отчасти страх перед силой Аэлины и возможными угрозами с ее стороны. Были и другие причины. Шаол сразу понял, что Хасаре попросту не хочется покидать свои уютные дворцовые покои, расставаться с Ренией и плыть на войну. Зачем принцессе соваться в чужую бойню?
Что касается Аргуна… Человек знающий, искушенный в хитросплетениях власти. Все возражения Аргуна имели одну цель – поставить Шаола в еще более отчаянное положение, чем сейчас. Вынудить его пообещать что угодно в обмен на их помощь.
Кашан не станет плести интриги. Этот сделает все, что прикажет отец. А хаган…
Шаол не первый час ворочался в постели, скрипя зубами и глядя в потолок. Ириана простилась с ним на выходе из зала: ободряюще сжала плечо и пообещала прийти завтра. У него едва хватило сил пробормотать что-то в ответ.
Надо было солгать. Сказать, что чужой жизнью он клясться не привык, а вот своей за Аэлину ручается.
Хасара подстраивала ему ловушку. Ей требовалось, чтобы он поклялся жизнью Ирианы. Но даже если тридцать шесть богов встали бы на его сторону, он бы не решился произнести такую клятву.
Он-то видел, какие жестокости творила Аэлина.
Ему до сих пор снилось, как она хладнокровно убивала Аркера Фэнна. Снилось изуродованное тело ассасина по кличке Могила, которому Аэлина отомстила за смерть Нехемии. А скольких она убила в Рафтхоле и Эндовьере: быстро, как убивают скот? Аэлина бывала бесчувственной и крайне жестокой. Помнится, летом у него был с ней разговор об этом. О страшной силе, порою вырывающейся из-под ее власти.
Рован – хороший фэец. Этот совсем не боится ни Аэлины, ни ее магии. Но прислушается ли она к его советам? С Эдионом они очень похожи характерами; там устранение разногласий может окончиться поединком. Что касается Лисандры… Шаол плохо знал женщину-оборотня и не мог сказать, сумеет ли она обуздать Аэлину.
Аэлина и впрямь изменилась. Она превратилась в королеву, и ее превращение продолжалось.
Но Шаол знал и другое: защищая тех, кто ей дорог, Аэлина не признавала никаких ограничений, в том числе и внутренних. То же касалось и защиты ее родного королевства. И если кто-то вздумает помешать ей в этом, встанет у нее на дороге… Аэлина пойдет на что угодно, преодолеет все преграды, сокрушит любые границы.
И потому Шаол не смел поклясться жизнью Ирианы и с уверенностью сказать: «Да, я уверен, что Аэлина будет действовать только достойными методами». Достаточно вспомнить, как она обошлась с Рульфом, впервые появившись в его владениях. И это без всякой магии, поскольку магия тогда находилась под запретом. Сейчас ей ничего не стоило запугать предводителя пиратов и склонить на свою сторону.
Ее обвиняли в сожжении прибрежных деревень в Эйлуэ… Может, их жители оказали ей сопротивление и вынудили пойти на такие меры? Шаолу не верилось, что Аэлина решилась бы причинить зло ни в чем не повинным людям; тем более соотечественникам ее покойной подруги. И в то же время она знала, насколько опасен Перангтон – точнее, Эраван – и какая участь ждет этих людей, если она не сумеет их объединить любым подходящим способом.
Шаол почесал затылок. Если бы Аэлина умела себя обуздывать, если бы играла роль бедствующей королевы, это существенно облегчило бы его задачу.
Наверное, Аэлина ускорила приход войны, и сражения стоит ждать в ближайшем будущем.
Главное, Дорин нашелся. Рядом с Аэлиной и ее двором королю ничего не грозит.
Шаол послал молчаливую благодарственную молитву. Спасибо богам, что сберегли его короля.
Негромкий стук прогнал начинающуюся дрему и заставил Шаола сесть на постели. Стук раздавался не из коридорчика, а со стороны стеклянных дверей сада.
Ноги Шаола дернулись и немного согнулись в коленях. Скорее инстинктивно, чем по его воле. Дважды в день они с Ирианой занимались утомительной работой с его ногами. Нескончаемые упражнения, по крупицам возвращающие подвижность его ногам. А потом ее магия вступала в сражение с тьмой, наполненной воспоминаниями. Шаол никогда не рассказывал Ириане об увиденном. А картины прошлого до сих пор заставляли его кричать.
Картины его прежних провалов, непростительных ошибок, ложных суждений. Зачем Ириане знать о них? А он, рассказывая, проходил бы второй круг тошнотворных воспоминаний. Но фигура в ночном саду явно была не оттуда.
Шаол сощурился, вгляделся в темноту. Ночной гость был высоким мужчиной. Он стоял, подняв руку в молчаливом приветствии. Рука Шаола потянулась к кинжалу под подушкой. Но человек подошел ближе к садовому фонарю, и Шаол узнал Кашана. Шаол облегченно выдохнул и жестом пригласил принца войти.
Ключа у Кашана не было. Дверь он открыл ножичком, причем довольно умело.
– Не ожидал, что принц умеет открывать замки без ключа, – вместо приветствия сказал Шаол.
Кашан остановился в дверном проеме. Фонарь достаточно освещал его лицо, чтобы Шаол увидел на нем усмешку.
– Мне это требовалось не для воровства, а чтобы незаметно проникать в женские спальни и незаметно их покидать.
– Я думал, ваш двор терпимее относится к подобным развлечениям, чем наш.
– Возможно. – Улыбка принца стала шире. – Но дурковатые престарелые мужья везде одинаковы.
Шаол тоже усмехнулся:
– И чем же, принц, я обязан твоему ночному визиту?
Кашан посмотрел на дверь спальни. Шаол сделал то же самое. С другой стороны не раздалось никакого подозрительного шороха.
– Поиски во дворце не принесли
