– Бьорн, – обратился ко мне Энди, – снял бы ты с Ларса заклятие свое!

– В самом деле, – поддержала его Елена, – что за мальчишество! Уже погибли люди!

– Брось, – сказал я, выпуская ее руку. – Что – в самом деле? При чем здесь я? Богам войны первыми нападать на земле Один не велит, вот они и ввязываются в ситуации, когда им вроде бы защищаться приходится. Росомаха часто на Землю наведывается, он в крови по уши, не этих, так кого еще бы поубивал!

– Но эти-то выжили бы! – воскликнула Елена. – Не обижайся, я правду говорю!

– Не правду! Я ни к чьей смерти не причастен, – сказал я и сразу вспомнил убитого при побеге из башни солдата. – Ну, по крайней мере, я три жизни спас – это я знаю точно…

– Мою даже дважды, – сказал справа Крыс, – когда меня на яхте балкой хлопнуло и за борт несло – Бьорн мне в шевелюру вцепился…

– Ты бы помолчал лучше! – сказал я в сердцах.

Перед глазами стояло лицо задушенного Крысом человека, и мне снова стало нехорошо…

– Котенок, – прошептала Елена, догоняя меня и нащупывая мою ладонь, – ну, прости бабу глупую. Но ты тоже не прав. Что толку в твоем заклятии? Ларе просто злее стал, вот и все!

– А что еще можно сделать? – спросил я. – Убить его?.. А заклятие пусть остается. Через год сниму, если цел буду. Пусть болван на своей шкуре прочувствует, каково оно, когда плохо.

– Бьорн, – окликнул меня Энди, – а ты не мог бы сделать так, чтобы все, что он выпьет, превращалось в какой-нибудь цианид?

– Добрый ты человек! – сказал я. – Кстати, мне сначала самому цианид придется попробовать. Я должен представлять вкус.

– Замяли тему, – вздохнул Энди.

– С ядами все не так просто, – сказала Елена, оборачиваясь. – Ларе – бог, на нем может не сработать. Я и сама думала уже…

– Я тебе подумаю! – возмутился я.

– Бьорн, если он тебя прикончит, заклятие само собой исчезнет, какой смысл рисковать? Может, отстанет от нас на радостях…

– Не должно исчезнуть.

– У тебя, случаем, мании величия не появилось? – с беспокойством поинтересовалась Елена.

– Появилась, как же не появиться, – похвастался я. – Я, как выяснилось, теперь картины оживающие рисовать могу!

– Ох, – Елена остановилась, – правда? Как Ила Маз?

– Не сбивай темп, – сказал я. – Лучше. Я углем рисовал, наброски.

– Слов нет, – сказала Елена и глубоко задумалась.

– А как ты с нами оказалась, дорасскажи уж, – попросил я.

– Так, на чем я остановилась? – Елена тряхнула головой, отбрасывая назад непослушные волосы. – А, ну сдались контуперы в плен. Ларе с их предводителем поладил, они вроде подружились даже, некий Острый Топор, знаешь? Вот он и рассказал, куда вы двинулись, и сам с нами увязался. Ларе его обещал на обратном пути к красноглазым вывести и в разборках помочь. Острый Топор, демон его зацелуй, оказался следопытом изрядным, почти не останавливаясь за вами чешет, даже ночью. Ларс-то тебя не может нащупать, аж из себя выходит. Молодец, котенок, грамотно закрылся. Давно не спишь?

– Давно. Вторые сутки.

– Бедный мой… хотя это и не так давно. В конце концов половина солдат отстала, темпа не выдержали, а другая половина наотрез идти отказалась, да и Острый Топор этот падал уже. Остановились. Заснули все, где попадали, а тут от тебя и птица прилетела с весточкой… Я и слиняла по-тихому, чую, рядом ты совсем… Мне следопыт не нужен, сам знаешь!

– Знаю, – сказал я и остановился, чтобы обнять ее.

– А все-таки что это за кольцо миров такое?

– У Энди надо спросить, он мне листик подарил, на котором эта надпись уже была нарисована. Представляешь, оказалось, что на самом деле он – маг из другого мира.

– Точно из другого? – восхитилась Елена. – Взаправдашний маг? Энди, мой оболтус не фантазирует?

Ответа не последовало. Я удивленно обернулся – оказывается, маг умудрился отстать от нас шагов на двадцать. Он с явным трудом переставлял ноги и покачивался, как пьяный. Мы побежали ему навстречу.

– Что стряслось, дружище, демон меня того-этого?

– Ничего… – простонал Энди, морщась и растирая затылок ладонью. – Дрянь эта ваша невидимость: действует всего ничего, а отходняк после – врагу не пожелаешь…

– А ну-ка, – приказала Елена, – нагнитесь ко мне. Ниже, ниже, здоровяк вы эдакий.

Энди нагнулся, Елена взяла его за уши, притянула к себе и нежно поцеловала в лоб.

– Ну что, полегче? – спросила она.

– Не то слово! – радостно отозвался Энди, бледное лицо которого порозовело. – А можно еще пару раз?

– Хватит! – пробурчал я. – Хорошенького понемножку… Лучше расскажи еще раз – из какого ты там кольца миров?

Энди открыл рот, чтобы ответить, но ничего сказать не успел: раздался истошный, полный ужаса вопль Ухо Дятла. Мы, все трое, подскочили от неожиданности.

– Сокоты! – Ухо Дятла бежал прямо на нас. – Мы все погибнем, да! Сокоты!

– Стоять! – наперерез контуперу метнулся граф, и я увидел, что обе ноги Ухо Дятла исполосованы кровоточащими царапинами. – Без паники! Отобьемся! Подумаешь, кошки!

– Кошки? – радостно воскликнула Елена, устремляясь вперед. – Где кошки, хочу кошку!

Я побежал рядом, но споткнулся об корень и упал, пребольно долбанувшись коленкой. Помянув демонов, поднялся и, прихрамывая, поскакал догонять свою красавицу.

– Бьорн, назад! – надрывался сзади граф, – Крыс, вернитесь, не теряйте головы, вы им уже не поможете!

Весь лес вокруг наполнился шипением и мяуканьем, хотя зверей видно не было, казалось, шипят и мяукают окружающие меня деревья. Я заметался, испугавшись, что потерял ориентацию при падении, забежал за огромный валун, к верхушке которого прицепилась чахлая мяукающая сосенка, и наткнулся на Елену. Около нее теснилось несколько десятков серых кошек, очень похожих на обыкновенных помоечных, может быть, несколько крупнее. Одну из них Елена ласково прижимала к груди.

Я кое-как пробился к этой сумасшедшей через урчащий серый ковер, несколько раз неловко наступив на лапы, и был чувствительно кусаем в ответ. Наконец, я оказался рядом с любимой. Огляделся. Сокотов сильно прибавилось, теперь их тусовалось вокруг никак не меньше сотни. Все они старались протиснуться к Елене поближе, однако вели себя прилично, не дрались и по головам не лезли.

– Посмотри, какая прелесть! – гордо сказала Елена, скребя нежно прижавшуюся к груди зверюгу за ухом. – Я самую крупную поймала! Славная кошечка, милая, ласковая…

Я посмотрел. Прелесть, как и следовало ожидать, оказалась вовсе не кошечкой, а котом. Второе ухо отсутствовало, вместо него имелись какие-то разорванные в лоскутки ошметки, вся морда была в шрамах. Морда трудолюбиво терлась о Ленкину щеку, глаза на морде блаженно щурились, жесткие белые усы боевито топорщились. Прелесть нахально прижималась к Елене всем телом, трясущимся от урчания, крупные передние лапы с полувыпущенными когтями по-хозяйски лежали на Ленкиных плечах. Когти то прятались в подушечки пальцев, то снова вылезали, чтобы коснуться богини.

– Кисонька, – сюсюкала тем временем Елена, – лапочка, солнышко, радость моя, милашечка, красотюнечка…

– Это кот, – сказал я.

– Да? – поразилась Елена. – А как ты разглядел?

– Морда