Одна из «Счастливой пятерки» помахала в ответ, а потом указала куда-то за корму своего корабля. Клэй присмотрелся и увидел на западе зловещую гряду черных туч. Женщина выразительно ткнула в противоположном направлении.

– Нам советуют поворачивать, – объяснил Муг, хотя все и без того было понятно.

Клэй, поглядев на Гэбриеля, сказал:

– Похоже, надвигается гроза. Надо бы приземлиться и переждать.

– Приземлиться? – удивленно переспросил Матрик. – В Жути? Нет, я против. И прошу не забывать, что я все еще ваш король.

– Приземляться не будем, – объявил Гэбриель. – И поворачивать тоже не будем. По-вашему, грозовые тучи страшнее Живокости, которая якобы за нами гонится?

Все уставились на Клэя, который поспешно обдумывал, что хуже – тьма впереди или тьма позади.

– Ладно, – наконец вздохнул он. – Полетим в грозу.

Глава 30

«Темная звезда»

Выяснилось, что полет в грозу – то еще удовольствие.

«Срамной престол» швыряли чумовые ветра, по палубе хлестал черный дождь, тройные паруса гудели от напряжения. И все же больше всего Клэя пугало не это, а синие молнии.

Одно дело – будь это обычные молнии, из тех, что убивают людей и поджигают леса. Нет, здесь, в Жути, даже молнии были ужасающими. Их синие колонны возникали с оглушительным треском, будто хребет великана переламывался напополам, а потом с ужасающим рокотом рассекали клокочущие тучи.

Муг вернулся в рубку, но не стал усаживаться в кресло, остался стоять, напряженно вглядываясь в окна, залитые потоками дождя. Корабль, повинуясь касаниям пальцев волшебника, пляшущих над рулевыми шарами, лавировал меж столпов ослепительного света.

На носу корабля вусмерть пьяный Матрик обнял гальюнную сирену, облапил ей золоченую грудь и орал бушующей стихии что-то невнятное. Опустошив очередную бутылку вина, он швырнул ее в одну из молний. Бутылка взорвалась, осколки полетели во все стороны, а Матрик восторженно завопил, как ребенок при виде праздничных фейерверков.

«А ведь король…» – мрачно подумал Клэй.

Мало того что ревел ветер, хлестал дождь и беспрестанно сверкали молнии, приходилось уворачиваться еще и от искровирмов. Твари длиной с корабль были почти невидимы, но, приближаясь друг к другу, вспыхивали ярким бело-голубым сиянием, и тогда трескучие электрические разряды соединяли их тела сверкающей сетью. Клэй содрогнулся, представив, как два искровирма пролетают с обеих сторон корабля, а электрический разряд обрушивается на палубу, уничтожая все на своем пути.

«Эх, надо было приземлиться, – подумал он. – Или поворачивать назад».

Заслышав треск и грохот, предвещавший очередную молнию, Муг заложил резкий вираж, и корабль накренился. Молния ударила так близко, что у Клэя замерло сердце, а волоски на руках встали дыбом. Струи дождя и порывы ветра вышибли стекла в рулевой рубке, сорвали ставни и обрушились на волшебника, отбросив его назад. Он перелетел через кресло и пропал из виду.

«Срамной престол», никем не управляемый, несся в грозовых тучах, среди электрических вихрей и молний, змеившихся тугими завитками. Клэй что есть силы вцепился в поручни и подумал, что хуже уже не станет. Вскоре выяснилось, что он ошибся.

Ошибся и Келлорек: Живокость напала не из-за угла, а прямо в лоб.

Ее летучий корабль («Надо же, теперь у каждой паршивой собаки летучий корабль», – хмуро подумал Клэй) рассек тучи, будто острый клинок. Галеон был огромен, не меньше фантрийского флагманского корабля, с горой раскрытых парусов, похожих на перепончатые когтистые лапы морской ведьмы. Клэй торопливо сосчитал двигатели – два, четыре, шесть, – а потом заметил вдоль бортов арбалетные установки, которые заряжали монахи в развевающихся алых одеяниях.

Сначала он испугался, что галеон врежется прямо в них, но Муг резко крутанул рулевые шары, и «Срамной престол» ушел вниз. Электростатическое сияние парусов «Срамного престола» осветило черный корпус корабля Живокости, который с ревом пронесся над палубой. На борту галеона огромными белыми буквами было выведено название: «ТЕМНАЯ ЗВЕЗДА».

Галеон заложил крутой вираж. Зачарованные служители Живокости навели арбалеты на цель. Первые стрелы воткнулись в палубу, никого не задев. Один из монахов, оступившись, свалился за поручни и повис бы за бортом на спасательном тросе, но летучий корабль снижался так быстро, что от резкого рывка у бедняги переломился хребет.

– Нас расшибут в лепешку, – крикнул Клэй.

– Не расшибут, – ответил Гэбриель, указывая за плечо.

Над кораблем проплыли два искровирма, соединенные мерцающей сетью электрических разрядов. «Темная звезда» изменила курс и, резко уйдя вверх, скрылась в тучах.

– Надо идти на посадку, – сказал Клэй Гэбу.

Гэбриель долго молчал.

– Гэб, мы…

Слова Клэя заглушил шум приливных двигателей, рокочущих, как океанский прибой. Корабль Живокости снова навис над «Срамным престолом», лавируя между синими молниями. Больше десятка монахов в алых одеждах спрыгнули за борт и камнями полетели вниз, но потом расправили рясы, чтобы их надул ветер, превратив стремительное падение в своего рода полет. Один из монахов ненароком выпустил подол и с воплем упал в темноту; другой, не рассчитав, задел парус под напряжением – электрический разряд поджег развевающееся одеяние, и монах тут же превратился в горстку золы.

Служители Живокости продолжали с переменным успехом запрыгивать на палубу. Они были не вооружены, но как только Матрик приблизился к одному, то немедленно получил пинок в лодыжку, сваливший его с ног. Другой монах решил проделать то же самое с Ганелоном, но воин схватил бедолагу за щиколотку и выбросил за борт.

Поначалу Клэй не заметил среди монахов темного силуэта. Живокость возникла на мокрой от ливня палубе внезапно, с грацией охотничьего сокола посреди стаи певчих птиц. Под дождем черные доспехи дивы блестели, как полированный обсидиан. Порыв ветра растрепал пряди темных волос по бледному прекрасному лицу, и Клэя захлестнула волна колдовских чар. Сердце затрепетало, а разум завопил что есть силы: «Да сделай же что-нибудь, не стой, как болван».

Живокость сложила крылья, выхватила из-за спины два меча и взмахнула ими, рассекая дождевые капли. Вокруг нее монахи заняли оборону и застыли в угрожающих позах, всем своим видом давая понять, что представляют серьезную опасность, не важно, с оружием или без. Клэй решил принять угрозы на веру, поскольку иных доказательств все равно не было.

– Матрик Черепобой! – выкрикнула Живокость, оглядев палубу.

Король встал, нетвердо держась на ногах, потряс головой и вытащил из-за пояса кинжалы. Дива, ткнув в его сторону мечом, обратилась к служителям в алых одеяниях:

– Взять живьем. Остальных убить.

«Вот и поговорили», – подумал Клэй.

Монахи ринулись вперед. Двое подбежали к Матрику, еще двое – к рулевой рубке, а четверо бросились к Ганелону, который стоял у противоположного борта вместе с Китом. Воин, сжимая Сирингу, буравил взглядом спину Живокости. Еще по два монаха направились к Клэю и Гэбриелю. Дива следовала за ними.

– Помоги Мугу, – сказал Гэб приятелю.

– Но…

– Он управляет кораблем, ему драться некогда.

– А она… – Клэй кивнул в сторону Живокости, но тут Гэбриель вытащил из ножен Веленкор.

Клинок отливал синевой неведомых, чуждых небес. Гэбриель приподнял его, и Клэю мимолетно привиделась стая птиц в облаках, а потом полыхнул такой яркий свет, что пришлось на миг отвернуться. Через миг меч снова стал самым обычным, хоть и сине-зеленым клинком, от которого пахло сырой землей и летним дождем.

– Я с ней справлюсь, – уверенно произнес Гэб.

Клэй решил, что пора помочь Мугу.

Волшебнику, пусть и безоружному, особой помощи не требовалось. Он сдернул с головы колдовскую шляпу и начал швырять в противников окорока в медовой глазури и круги твердого сыра. Клэй стремительно бросился на одного монаха, сбил его с ног и прижал к палубе. Монах неловко замахнулся, намереваясь ударить его в висок. Клэй схватил руку обидчика, стукнул по ней холодильным молотом так, что