— Нужно продолжать слежку за этим Бехрамом и секретарём, — нахмурился Нефёдов, — авось выведут на источник. Господи, каша-то какая. Отлично, конечно, еду сейчас к Императору, будет о чём доложиться, но основное-то дело о сановных пьяницах с места не сдвинулось.
— Пришёл отчёт полиции о найденном паровозе, — листая папку сказал Эрик, — тут дознователям дел и без меня хватит, проверю всё сам.
— И то дело, только ещё какой заговор и бомбы не найдите, — погрозил граф пальцем.
— Тут уже как пойдёт, — вполне серьёзно ответил советник.
Решив не брать мобиль, благо всё управление стояло на ушах, все куда-то ехали и бежали с кипами бумаг, советник двинулся к пристаням, располагавшимся неподалёку от дворца. Там всегда было людно, даже в дождливые дни, приезжие желали взглянуть на воспетые всеми поэтами виды столицы. Суда, сновавшие по многочисленным протокам, между островами, где раскинулся город, отваливали часто и ходили в самые удалённые части города. Жители столицы любили водный транспорт, благо весьма быстро можно было миновать толчею, а то и откровенные заторы в центре города. Жителя столицы от приезжего можно было отличить сразу по более тёплой одежде особого, как здесь любили кроя, чуть скучающему виду и деловитой походке. Гости столицы обычно ходили стайками, громко восхищались роскошными памятниками и дворцами, крутили головами и толпились у сувенирных лавок.
Эрик выбрав себе посудину, получил за пару фартингов билет и усевшись на банку подальше от упитанных южан, стал глядеть на проплывающие мимо дома. Туристов на этот маршрут заносило редко, потому, как шли небольшими протоками, в основном мимо доходных домов, не отличавшихся особенными архитектурными изысками. Места были известны мрачными рассказами считающегося классиком писателя, некогда обитавшего в этих домах, правда здесь было ещё несколько весьма фееричных ажурных железнодорожных мостов, но, думается мало кому была интересна их история. Вскоре пошли и вовсе промышленные мануфактуры и грузовые пристани, южане сошли, решив пересесть на другой маршрут, поэтому Эрик остался в компании с парой железнодорожных служащих и тремя обывателями, явно путешествующих не для удовольствия, а по делу. Вскоре показался знаменитый Первый терминал, состоявший из огромной железнодорожной станции и порта, где громыхали сотни поездов, разгружались пару десятков огромных клиперов и барков, а уж маневровых паровозов и буксиров было не счесть.
Люди сновали по терминалу оглашая окрестности криками, тонувшими в общем гвалте и грохоте. Над головами проносились грузы, то и дело приходилось отскакивать с дороги грузовых подвод, а то и людей с мешками на спине. Башенные краны страшно лязгали где-то рядом с кораблями, иногда оттуда же доносились свистки боцманских дудок. Приказчики с кипами бумаг спешили из конторы в контору, важные господа с целыми свитами осматривали склады и корабли, куда-то шагали капитаны и матросы. Железнодорожное депо терминала было где-то за складами, пришлось узнавать, как туда попасть, маневровый паровозик, проползший мимо, оказалась шёл прямиком туда, поэтому Эрик запрыгнул на подножку и долго наблюдал однообразные склады и пакгаузы. Но через какое-то время, паровозик прибыл на место, машинист показал рукой куда идти и вскоре советник достиг железнодорожной конторы, тут было поспокойнее, но суеты хватало. Достигнув кабинета начальника депо, Эрик показал секретарше значок и сразу был приглашён в кабинет, где за массивным столом восседал тучный и занятой мужчина, а сбоку на вошедшего уставился огромный попугай.
— Чем обязан? — громко и властно спросил попугай.
— Здравствуйте, прибыл по делу о похищении паровоза, — хмыкнул советник, показав значок попугаю.
— Очень занят, зайдите позже, — не унимался попугай, — нет у меня свободных вагонов!
— Здравствуйте, — оторвался от бумаг начальник и кряхтя встал, чтобы накрыть клетку покрывалом, — чем могу быть полезен?
— Ну, дайте паровозик! — взмолился попугай, — шпалу тебе в…
— Цыть! — рявкнул начальник, виновато добавив, — два года сидел, вражина, слова было не выдавить, как не бились, издевался видать, а тут разговорился, людей стыдно и деть некуда — жена попугаев ненавидит, а у меня мечта детства.
— Ну, знатный попугай, вон как горланит, — махнул рукой советник, — у меня пара вопросов.
— Да, я жандармам всё рассказал, они долго всех допрашивали, только ума не приложу, кто мог состав увести, да ещё так ловко, — покачал головой начальник, — машинист на лучшем счету, ему бы на моём месте сидеть, да вот не сложилось. А так, видать кто-то со здешними порядками знакомый это сделал, каждый вечер состав тот на двенадцатой версте оставляется, чтобы встретить на дальней пристани утренний клипер с рыбой и мясом. Охраняет его сторож, но старый, да и кому может паровоз на пустыре понадобиться, это самое начало длинной косы, там на мобиле ехать час от ближайшего жилья. Мы утреннюю смену машинистов туда отправляем на дрезине, почитай минут сорок добираются. Так, что угон был хорошо продуман кем-то знакомым с порядком, но всех уже допросили и проверили, машинист и помощник были дома, есть свидетели, сторожа отвлекли каким-то шумом на территории. Тех, кто был на терминале тоже проверили, тогда шла ночная разгрузка, все были страшно заняты, вырваться никто на пять часов не мог, все на виду. Так, что загадка, да и поезд вернули назад.
— А машинист, его увидеть можно? — спросил Эрик.
— Достойнейший человек, Фёдор Алексеевич Соболев, он как раз отдыхает перед разгрузкой внизу, я проведу, — засуетился начальник.
— Не беспокойтесь, я найду, спасибо, — поблагодарил советник.
Эрик спустился вниз, где в комнате отдыха, переводили дух машинисты, помощники и всяческие путевые обходчики, машинистов отличала бравая форма, ничем не уступающая по роскоши форме морских капитанов. Из-за такой схожести, часто случались конфузы с молодыми барышнями, падкими на красивую форму, бывали случаи, что лишь после свадьбы некоторые рассеянные дамочки узнавали, что стали женой не бравого капитана роскошного клипера, а машиниста паровоза, частенько такой схожестью пользовались молодые железнодорожники, в кабацком дыму подвыпившие дамы вешались на них пачками. В углу, с чашкой кофе и газетой дымил небольшой
