Она видела себя на поле, усыпанном благоухающими цветами. В тонком летнем платье из нежнейшего шелка. Рядом было покрывало, на котором красовалась корзинка для пикника, наполненная самой вкусной едой, которую только можно было купить. Из уголка корзинки кокетливо выглядывала початая бутылка красного вина. Рядом сидел Генка и глядел на нее любящими глазами, как раньше. А поодаль резвились их сыновья, так похожие друг на друга и на них с Генкой.

Сон навевал на нее состояние безбрежного, безудержного, безграничного, безраздельного, почти что беспредельного счастья, как вдруг пронзительный рык дверного звонка вырвал ее из этой неги, встряхнул и выплюнул на землю.

Она резко села в постели, пытаясь сообразить, где находится, и какой сегодня день. Потом, накинув халат и сунув ноги в теплые тапочки из овечьей шерсти, побрела к двери только лишь для того, чтобы обнаружить, что за ней никого нет.

Взяв в руки телефон, она увидела, что ночь еще не закончилась, на часах было около четырех. Но сон, изгнанный несостоявшимся ночным гостем, не торопился возвращаться назад. Горестно вздохнув, она подошла к компьютеру и включила его, нажав круглую кнопку на корпусе. Проглотив пароль, компьютер замерцал в ночной темноте.

Она попыталась вспомнить, на чем закончила свою навигацию вчера. Ах да, сливочная «двойка». Слава богу, она не стерла историю посещений, как делала обычно. Иначе рекламную страницу ей было не найти ни за что на свете!

Облегченно вздохнув, она кликнула по объявлению и, внимательно изучая характеристики машины, не заметила, как уснула прямо на стуле.

Из долины сна ее вновь вырвал дверной звонок, на этот раз оказавшийся настоящим. В дверном проеме материализовался Генка.

– Я подумал, может, случилось что.

Часы предательски сообщили ей, что она проспала, а Генка прождал ее на улице целый час.

– Извини. Плохо спалось ночью. Кофе хочешь? Ты, наверное, совсем замерз.

– Не откажусь.

Она заварила ему кофе прямо в чашке, без молока и сахара, так, как он раньше любил.

– Знаешь, Ген, возможно, ты сочтешь это глупым, но мне кажется, со мной происходят странные вещи.

– Еще более странные, чем твое перемещение на три года назад и мое появление в твоей жизни?

– Смешно.

– Ну ладно, я пошутил. Что случилось?

– Происходит что-то непонятное. Ты помнишь гибель чиновницы, выдавшей разрешение на строительство «Пуделя»?

– Ну да, и что с того? Одной чиновницей больше, одной меньше.

– Так-то оно так. Но потом я в новостях услышала о банкротстве банка, который в свое время украл у меня кучу денег. А вчера директора моей школы уличили, якобы, в совращении несовершеннолетней. И куче экономических преступлений заодно.

– Я так понимаю, со времен девяностых в мире мало что изменилось. Что же здесь удивительного?

– Ген…не знаю, как тебе это объяснить. Мне кажется, все эти преступления что-то связывает.

– Почему ты так думаешь?

– Видишь ли, на месте преступления каждый раз появляется бордовая роза. И директор. Он, конечно, редкостный мерзавец, но не уголовник. Мне кажется, его просто подставили.

– Ну, подставили и подставили, что с того? Раз, как ты говоришь, он был редкостным мерзавцем, значит, у него были враги. Вероятно, кто-то из них его и подставил.

– Я тоже так думаю. Но то, что преступник подкладывает каждый раз розу на место преступления, наводит меня на мысль, что все эти преступления связаны какой-то неведомой ниточкой. А ты что думаешь? Ты же бывший опер. Неужели у тебя нет никаких подозрений на этот счет?

– Честно? Мне совершенно все равно. Мало ли на свете преступлений. Я бы на твоем месте не думал об этом, и так проблем полно. Боюсь, на авторынок ехать уже поздно, может быть, тогда прогуляемся?

– Ген, я совсем забыла. Вчера я нашла кое-что. По-моему, интересный вариант.

Они осмотрели машину. Было видно, что Генку все устраивает. Машина была как две капли воды похожа на ту, что когда-то была у него. По цене договорились еще быстрее, дед оказался крайне сговорчивым и особо не торговался. Было видно, что ему хотелось как можно быстрее избавиться от старого хлама, тем более, с учета он его уже снял.

Внеся задаток за машину и пообещав вернуться через пару дней, наша парочка залезла в «Мерседес».

– Ты видел, какими глазами нас провожал этот дед? Наверняка не мог даже в голову взять, зачем владельцам такой машины понадобился его раритет.

– Да какая разница, что он там подумал. Главное – как мы эту машину оформим.

– По-моему, все ясно, оформлять придется на меня.

– Исключено. Это вызовет слишком много кривотолков. Да и я так не хочу. Машину оформим на меня.

– Ты с ума сошел? Как мы это сделаем? Или у тебя появились, наконец, документы?

– Не появились, но это и не важно. Я приобрел на днях старый компьютер, чтобы освоить этот твой интернет. Надо сказать, ты была совершенно права, он дает просто неограниченные возможности! Так вот, первое, что я сделал, это полез в законодательную базу и обнаружил, что вполне себе могу оформить машину на свой старый паспорт.

– Да, но он же советский!

– И что? Это не значит, что он недействителен.

– Бред какой-то. Ну, хорошо. Допустим, сегодня день, когда сказки сбываются, и паспорт действителен, даже несмотря на то, что страны, выдавшей его, больше нет, а тебе в порядке исключения не нужно было получать новый по достижении сорокапятилетия. Но как ты, черт возьми, собираешься оформить машину на умершего человека?! У нас в стране мертвые души учитываются только у Гоголя.

– Вот-вот…

– Что вот-вот?!

– Я уже все продумал. Я знаю, что документы в ЗАГСе хранятся 75 лет. Но посуди сама. Запись была сделана целых двадцать лет назад, а документы лежат в архиве. Кому в голову придет копаться в этом старье?

– Но как же свидетельство о смерти?

– Я уже думал об этом. Давно пора покончить с этим свидетельством. Сегодня мы с тобой наведаемся в