***

В назначенный час она прибыла к зданию посольства. Генка уже ожидал ее; взглядом вечно недовольной старухи он окинул ее наряд, но ничего не сказал.

– Как прошел день?

– Неплохо, если не считать того, что сегодня моя смена, я безумно устал, и мне пришлось взять отгул, чтобы потом компенсировать эти часы ночью.

– Послушай, Ген, вроде бы, раньше ты так не ныл, а?

– Возможно. – пробурчал он, – Видимо, у меня контакты отсырели. Прости.

Он был явно не в духе, а она все больше укреплялась в мысли, что отделаться от него нужно как можно скорее. Жизнь слишком короткая штука, чтобы коротать вечера в компании отсыревших мужиков.

Чем ближе они подбирались к метро, тем сильнее она нервничала. Что, если «Скорпион» в очередной раз сломается? Генка тоже вглядывался в проезжавшие мимо машины, пытаясь, видимо, подгадать, под какое колесо в луже подставиться.

Она увидела Волгу и облегченно вздохнула. Слава Богу!

Они медленно пошли в сторону подземного перехода, ведущего в метро. Как и двадцать лет назад, серая Волга, торопясь успеть на светофор, правым передним колесом попала в глубокую лужу и, долю секунды спустя коричневая жижа водопадом полилась на них.

Не говоря ни слова, наши облитые внезапностью туристы из прошлого, оставляя два коричневых следа за собой, спустились в подземку. Едва пообсохнув, они, как и в прошлый раз, немного поплутали, а потом поехали в Фили по наземной ветке.

Накатавшись, они вернулись на Китай-Город, зашли в кофейню на углу и заказали по чашке умопомрачительно вкусного горячего шоколада.

Первой молчание нарушила она.

– Выглядим мы, наверное, неважнецки. Ты заметил, как на нас посмотрела официантка? Бьюсь об заклад, она мечтает вызвать охрану и выпроводить нас вон.

Он все время молчал, вплоть до того момента, когда принесли заказ. Потом, потягивая шоколад, задумчиво произнес:

– Так не пойдет.

– Что не пойдет?

– Все выходит прескверно. Если мы будем вести себя так и дальше, мы только зря с тобой время потратим.

– Но почему? – стало обидно за пропавшие усилия и деньги на аренду «Скорпиона». Подумать только, ей даже спасибо не сказали.

– Потому, что если мы хотим восстановить хронологию событий, чтобы хоть что-то выудить из нашего прошлого, мы должны максимально приблизить реальность к той, что у нас с тобой когда-то была. А у нас что? Да ты посмотри, как мы одеты! На тебе тогда был красный плащ в пол, а сейчас ты в норковом полушубке. И этот телефон. И волосы тебе нужно остричь.

– А силиконовые сиськи мне случайно не приклеить? – Оркестровка начинала вызывать раздражение.

– А что, тогда они у тебя были? – его чувству юмора можно было позавидовать. – Я серьезно. Отнесись к этому как к роли в кино. Актеры ведь меняются для роли. Так и мы с тобой изменимся для нашей временной роли.

– Допустим, я соглашусь остричь волосы, так как все равно хотела. Но где я возьму такой плащ?! Таких уже сто лет не носят. И даже если мы найдем что-то подобное, я буду как бельмо на глазу этого города. Представляю, как надо мной будут смеяться.

– Я тоже не хочу одеваться так, как раньше. Особенно, учитывая, что ты все это находила старческим и вышедшим из моды. Но все-таки нужно попробовать. Думаю, после парикмахерской нам нужно будет прокатиться в комиссионку. А если ничего не приглядим, то сядем в электричку и заедем в какой-нибудь близлежащий пригород. Как ты насчет послезавтра? Я закончу смену и целый день свободен.

Через несколько дней они вновь встретились в кафе. Зима потихоньку теряла свое влияние, солнце припекало, а настроение неуклонно ползло в гору. Они сидели за столиком, оживленно болтая и не замечая, какое живое внимание вызывают у других посетителей кафе.

Одеты они были слегка не по моде. На нем был легкий, но весь засаленный бушлат и старомодные брюки с отглаженной стрелкой; на ногах красовались ботинки от милицейской формы. Она была одета в короткую юбку и шнурованные сапоги по типу армейских. Длинные, до середины спины волосы были острижены «под мальчика» и перекрашены в «пергидрольную блондинку», в дань безвозвратно ушедшей перестройке. В ушах с легким звоном покачивались огромные пуссеты под золото, макияж был ярким, а на руках красовались дешевые китайские часы.

– В этом спектакле я чувствую себя так, словно моя роль – престарелая вокзальная проститутка. Я еще могу понять, чтобы так одеться в девяностых, но сорокалетняя тетка могла бы и постыдиться.

– Ты прекрасно выглядишь, а короткая стрижка тебе очень к лицу. И мне кажется, она делает тебя моложе, – его настроение потеплело, как и денек за стеклом.

– Что мы теперь будем делать?

– То же, что и всегда. Но дня начала мне нужно вернуть свою машину.

– Ты в своем уме? – ее раздражение вновь поползло к критической отметке. – Где и как мы сможем раздобыть «Жигули» второй модели? Если ты вспомнишь, даже тогда твоя машина считалась рудиментом автопрома, а теперь мы не сможем не только купить, но, возможно, даже увидеть ничего похожего в нашем городе.

– Я, конечно, раньше ныл намного меньше, но и ты была куда легче на подъем. Все не так сложно, как кажется. Наверняка какой-нибудь дед держит пару-тройку таких экземпляров в память о молодых годах. Все, что нам нужно, это купить в киоске газету с объявлениями и вооружиться трубкой телефона.

Немного помолчав и прожевав обвинение, она не стала возражать дальше, чтобы не получить еще парочку самопровозглашенных диагнозов от ее нового психолога. Потому просто ответила:

– Сейчас никто так больше не делает, ведь у нас есть светящиеся штуки и интернет. Поехали домой, я ужасно устала.

Дома они сообразили себе обед из имевшегося в холодильнике нехитрого запаса, включили компьютер и с жадностью набросились на сайты с объявлениями. Им была нужна ни больше, ни меньше, – машина времени, способная на своих собственных колесах перевезти их не куда-нибудь, а в год, эдак, семьдесят восьмой.

Машины с барахолок и близко не подходили под описание того, что они искали. То год