— Слышь, куда ты так бежишь? Что за шухер? Ты можешь сказать или нет?

— Уф! — Ивлиев вытер пот со лба своей кепкой. — Теперь могу. Оторвались мы хорошо, даже если у них и есть машина.

— У кого?

— «Пасли» тебя, Жора. Ты как из арки вышел, весь из себя счастливый и веселый, я сразу «топтуна» увидел. Ты остановился шнурок завязать, а он сразу за стенку шмыгнул и поглядывал за тобой. Ты снова пошел, и он за тобой следом. Потом ты на остановке сидел, а он за газетным киоском стоял и через стекло за тобой следил.

— Уголовка, точно! — уверенно кивнул Жорка. — Я как чувствовал.

— Что за дела, ну-ка, поделись со мной. Вместе подумаем, чем это грозит тебе лично и нам обоим. Я у тебя живу, могли и мою личность запечатлеть.

— Да ладно, че ты, — ухмыльнулся Жорка, немного нервно посматривая по сторонам. — Я понимаю, у тебя авторитета побольше моего, только мы с тобой вроде договорились не лезть в дела друг друга.

— Жора, кончай понтовать, — покачал Ивлиев головой. — Мы с тобой хоть и корешки теперь, но ты учти, что из-за своих мелких делишек ты можешь создать мне много проблем. А мои дела посерьезнее. Мне с ментовкой времени терять не хочется. Откуда за тобой «хвост»? Ты же не вор. Ты щипач, картежник, мелочь для уголовки, они тебя замести могут только вместе с кем-то, в кучу.

— Эх, Васек, что тебе сказать, — махнул рукой Жорка. — Не за свои дела я, похоже, влип. А у нас ведь как, слово лишнее вякнешь, тебя потом на зоне или на пересылке на пику подсадят. А я-то ведь не при делах. Мы у Циклопа в буру резались, мне карта сама шла с самого утра. Они там неплохо проставились, фарт у них хороший был на днях. А теперь понимаю, что за фартом этим и уголовка по их следам пришла. Или «мокрое» это дело, или они… не знаю даже. А я ведь не при делах, Васек. Повяжут меня с ними вместе, и загремлю я по полной. Может, на «десятерик», а может, и под «вышку».

— Спокойнее, спокойнее! — похлопал дружка по плечу Ивлиев. — Если я решу, что ты не виноват, то ничего такого с тобой не будет. Что за фарт у них, откуда?

— Васек, а ты точно не из уголовки? — с тоскливой подозрительностью спросил Жорка.

— Тебе поклясться? — сделал вид, что разозлился, Ивлиев. — Чем? Чем хочешь поклянусь, даже самой страшной клятвой. Не из уголовки я!

— Ладно, че ты, — испуганно посмотрел по сторонам Жорка. — Че разорался-то? Там такое дело, они с химзавода что-то тянут и сбывают через залетных в другие области.

— Что тянут, подробнее, Жорик!

— Кажется, удобрения. Часть конечной продукции не учитывается за счет каких-то там плановых потерь, брака, некондиции и утраты при транспортировке. Я так слышал, был такой базар. А к ним дельцы приезжают из других областей и скупают. Они не знают, кто на заводе этим занимается, только с посредниками общаются. Наверное, кого-то в дороге с «липовыми» накладными взяли, и те колоться начали.

— А ты-то знаешь, кто на заводе этим занимается?

— Не-а, — покачал головой Жорик. — А тебе он зачем?

— Попробую через знакомых надавить на него, чтобы поменьше своих дружков слал. А лучше бы все на себя взял и «в несознанку» пошел. Мол, не знаю, кто скупал, не назывались они мне.

— Ух ты! Вот бы здорово было! Только я его не знаю. Видел, правда, один раз, кореша с ним базарили о чем-то на улице. Невысокий такой, светлый. Глаза у него коровьи какие-то. А называли они его между собой Васьком. Ты, это… извини.

Ивлиев посмотрел в виноватые глаза Жорки, и вдруг его осенило. Он полез в карман пиджака, где лежали фотографии, которые он показывал деду Осипу на предмет опознания человека, что приходил к Ирине Кириенко в день ее убийства. Ему очень понравилось точное образное сравнение Жорки — коровьи глаза.

— А ну, глянь, — протянул Василий приятелю три фотографии инженера Васькова с химзавода.

— Так это он и есть! А ты что, тоже на него виды имеешь?

— Совпадение просто, — отмахнулся Ивлиев. — Мне этот фраерок по другому делу интересен, искал я его здесь. А ты мне, видишь, помог. Спасибо, Жорик. За мной должок теперь. А этот не мелькал среди ваших? — показал он заодно фотографии водителя Пронько.

Жорка взял их в руки и старательно стал всматриваться в лицо незнакомого человека. Видно было, что он корешу очень хотел помочь, но, к сожалению, этого человека не знал.

— Не, этот не мелькал. Но ты имей в виду, что я его запомнил. У меня глаз-алмаз, если мелькнет, я тебе сразу шепну.

Василий позвонил из телефона-автомата Горюнову и предложил снова встретиться.

На этот раз Горюнов приехал на машине. Оставив водителя, он двинулся по дорожке пустынного старого парка. Метров через сорок как из-под земли вырос Ивлиев и кивнул в сторону:

— Тут лавочка есть в тихом месте, можно спокойно поговорить.

— Все тихо, Василий?

— Да, я проверялся. Слежки нет. Два часа сюда добирался. Если «хвост» и был, то я его давно «сбросил».

— Ладно, хорошо. Ты не новичок. Хотя твои игры с этим уголовником я не одобряю. Пошли. Докладывай!

Ивлиев провел Горюнова за стену реденького кустарника и показал лавку. Олег Николаевич снова оценил способности своего сотрудника. Василий действительно выбрал удачное место для их беседы. Оно было и не на виду, но и заросли кустарника были почти ажурными, за ними не особенно спрячешься, скрытно не подойдешь и не подслушаешь. Да еще со стороны кустарника виднелись на тротуаре два фонаря. Силуэт каждого человека за кустами был бы виден сразу.

— Ну, что у тебя, Василий? — потерев устало руками лицо, спросил Горюнов.

— Интересная ниточка протянулась, Олег Николаевич. А ваш Ковтун был просто молодец. В чем-то он прокололся, видимо, поэтому его и убили. Не знаю кто: или националисты, или уголовники. Даже не совсем понятно, зачем убили Ирину Кириенко. Возможно, из ревности, а возможно, именно потому,