Пожав плечами, Главнокомандующий нехотя сознался:

— Еще несколько недель назад я бы с уверенностью ответил — да. Но информацию о грассах нашла ты. И степень опасности также обозначила ты, любимая. Буду откровенен — едва ли они стали бы проблемой для боевых драконов, но… если бы весь массив грассов хлынул в Долину… — Он не стал договаривать.

Договаривать и не требовалось.

— Ты можешь собой гордиться, — вдруг сказал Ирэнарн.

В ответ на мой вопросительный взгляд пояснил:

— Как минимум ты спасла несколько десятков магов в Долине, оказав мне помощь в излечении Гаррата, как максимум — несколько тысяч мирных драконов и всю расу грассов.

Гордость была последним чувством, что я испытала, услышав все это.

— Ты не считаешь это поводом для гордости? — иронично уточнил дракон.

Что я могла сказать на это? Ничего, если честно.

— А знаешь, что является непреложным правилом общения с мужем? — вдруг спросил Ирэнарн.

Не то чтобы я даже хотела знать, но все же спросила:

— Что?

— Честность, — зеленые глаза полыхнули серебром… а скорее, даже сталью.

— Честность… — эхом отозвалась я. — Честность… — И честно призналась: — Я не знаю, как буду смотреть в глаза Камали и Хатору после того, как они узнают про брак, который для меня является законным, а для вас нет.

Ирэнарн промолчал, я же продолжила:

— А что касается гордости… Я не вижу поводов для гордости в том, что смогла помочь магам, отправленным на уничтожение, вернуться домой. Говоря откровенно, я заботилась больше о себе, нежели о них…

— Сказала девушка, требующая у меня поступить по справедливости и посадить ее в застенки вместе со всеми, — с насмешкой перебил Ирэнарн.

Не став спорить, продолжила:

— О грассах я узнала случайно, так же случайно в критический момент вспомнила об уникальных способностях Гаррата. Это было случайностью, и только.

И я замолчала. Ирэнарн тоже не проронил ни звука, и некоторое время в нашей столовой был слышен лишь шелест цветущих веточек в саду да отдаленный звон колокола, собирающего всех на службу в храм Триединого.

И на фоне звенящего колокола набатом прозвучали слова моего мужа:

— Я не могу на тебе жениться. И не смогу никогда. Даже тот факт, что я сделал тебя, человеческую девушку, своей наири, всколыхнет возмущение всего общества драконов. Большинство представителей аристократии бесит факт запрета вылета за границы Долины, и вообще о нашем отношении к людям ты знаешь. И мне потребуется весь мой авторитет, чтобы удержать бразды правления, но… я уверен, что справлюсь с этим. А вот с тем, что смогу жить без тебя, — нет.

Я опустила взгляд.

— Дальше, — продолжил Ирэнарн, — еще до моего рождения был заключен договор между Долиной драконов и Драконьей Грядой. Мы один народ, и пришло время единения. Их Владычица была единственной дочерью, и правление, как ты понимаешь, сейчас сосредоточено в ее руках. Соответственно, объединить народы может только брак между Правящей драконицей и Правящим драконом. И если Гаррат будет упорствовать, жениться на Гэндоран вынужден буду я.

Просто не могла не спросить:

— И вы полагаете, факт наличия у вас наири не станет препятствием?

На Ирэнарна я не смотрела, поэтому узнать, как он отреагировал на мой вопрос, не могла, но ответ дракона прозвучал спокойно:

— У нее нет выбора. Как, впрочем, и у меня. Я все еще искренне надеюсь на разумность Гаррата, и в этом случае я смогу позволить себе не связываться узами брака ни с одной драконицей… но надежды остается все меньше, особенно после его последней выходки.

— Какой? — едва слышно спросила я, чувствуя себя все хуже с каждым его словом и даже до конца не понимая почему.

— Какой?.. — повторил мой вопрос Ирэнарн. Резко выдохнул и объяснил: — Насколько я понял, тебе в Медведково дали чай с травой, обеспечивающей как минимум год невозможности забеременеть.

— Ежин-трава, — припомнила я.

— Она самая, — подтвердил дракон. — И у Гаррата хватило наглости раздобыть ее, после, используя реальность сокровищницы древнего, призвать студента Никодима и с его помощью придумать состав, который лишает роста волос как минимум на год. На утро Гаррат издал закон, по которому Владыка Долины драконов во избежание порчи последующих поколений Правящих не может жениться на плешивых. Примерно в это время Гэндоран нанесла на часть волос «чудодейственную эльфийскую краску». Полагаю, ты догадываешься, что произошло далее.

Я догадалась и о многом другом. К примеру, о том, что Гаррат нашел способ частично выбраться из-под домашнего ареста, сдружился с Асур-Рратом и даже с Никодимом, потому что в ином случае травник не стал бы ему помогать. Словно поняв, о чем я думаю, Ирэнарн добавил:

— Пространственные реальности древних теперь тоже контролирую я.

Что-то мне подсказывало, что Гаррат найдет выход и из такого положения. И почему-то даже была уверенность, что уже ищет.

Внезапно вспомнила — Асур-Ррат и Владыка знают, что сбежать мне не удалось. И о том, что я с Главнокомандующим, знают тоже. Поэтому появление древнего теперь лишь вопрос времени.

Но в то же время я вдруг подумала о другом. О том, что в какой-то момент от Гаррата отказались все, включая его родителей и весь Совет древних. В какой?

— Гаррат уже раз отказался жениться на Гэндоран, да? — спросила, даже не сразу осознав, что я задала этот вопрос.

Ирэнарн встретил мой взгляд с грустной усмешкой и ответил:

— Да.

Помолчал, раздумывая над тем, стоит ли говорить, и все же рассказал:

— Он соблазнил мою невесту практически на виду у всего двора. Естественно, после подобного весь род Аррани встал на защиту чести своей дочери. И Гаррат радостно обручился с Ривэл, тем самым нарушив все прежние договоренности и проигнорировав тот факт, что уже был помолвлен с Гэндоран. Он поставил под удар все. Слово, данное нашим отцом, дружбу нашей матери со Снежным родом, процесс объединения государств. Все, буквально. Это был откровенный плевок в лицо всем Правящим. Гаррат фактически поставил страну перед выбором — внешняя война с оскорбленным народом Гор или внутренняя, с оскорбленным, могущественным