— Ну что вы. Скорее Эльза ведет себя в соответствии с личиной. Валльские пастушьи как раз очень уважают подобное времяпрепровождение.

Эльза прибежала и села у ног Агаты. Аккуратно положила на снег свою «добычу» и снисходительно завиляла хвостом.

«Детка, что на тебя нашло? Я, конечно, тоже хочу помочь этим двум влюбленным, но… Палка?! Ты палку не перегибаешь, прости за каламбур?» — Грон смотрел на Эльзу, наклонив голову набок.

«Да ладно тебе! Не ворчи. Это весело! Мы же вышли, чтоб размяться. Так не все ли равно, как?»

Вдруг собаки насторожились. Стайка черных маленьких птичек вновь появилась в небе. На этот раз их свист был скорее тревожным, чем радостным…

«Грон… Ты тоже чувствуешь?»

«Да… Но хозяину пока ни слова, пусть прогуляются спокойно до поместья, а мы с тобой поторопимся!»

Валльские пастушьи унеслись.

— Эрик, вам не кажется, что собаки что-то почувствовали?

— Возможно. Но вам не о чем беспокоиться. Пойдемте.

Он все же предложил ей руку после минутной паузы. Они шли не торопясь в сторону поместья, но чувство беспокойства не отпускало. Слишком быстро исчезли Эльза и Грон.

— Эрик, а вы не знаете, что это за птицы? Такие… маленькие. Летают стайками. Я немного разбираюсь в породах собак, но вот с птицами — проблема. Из школьной программы совсем ничего не помню…

— Это синехвостые шнапи. Мой учитель, артефактор… Знаете, иногда он и сам говорил, что не понимает, кем является больше — артефактором или орнитологом-любителем. Клетки с птицами, книги. Когда-нибудь я вам расскажу подробнее. Это… удивительный человек! Надеюсь, они с Конрадом поладят.

— Я вам очень признательна за участие в судьбе племянника! Конрад — хороший мальчик. А почему синехвостые?

— Цветные перья в хвосте видны во время брачных игр. Вот только во время боев за самку они друг у друга их выдергивают. Вы не искали в детстве синие перышки на счастье?

— Нет…

Когда до поместья осталось совсем чуть-чуть, к ним вышли собаки. Эрик с Гроном переглянулись.

— Что-то случилось? — Агата побледнела.

— Да. В поместье чужой. Кто-то приехал. Пойдемте, посмотрим. И не переживайте так Вам нечего бояться.

Они пришли. У входа стоял мобиль.

— Агата, подождите, пожалуйста. Я проверю. Эльза, Грон, — охранять!

— Не нужно, Эрик, — Агата, став белее самого белого снега, вцепилась мужчине в локоть, — я… сама. Я знаю, чей это мобиль.

— Если бы ты знал, мой мальчик! О, если бы только знал, что пришлось вынести твоей семье за все это время!

— Не преувеличивай, мама. Все хорошо. Я вернулся, скоро все наладится. Где Агата?

— Ха-ха-ха-ха-ха! Где Агата? Гуляет со своим любовником! Она открыто живет с ним в твоем доме! Она посадила в тюрьму твоего брата, чуть не убила племянника. Ты знаешь, в нашем доме был взрыв! В доме ее люди под видом прислуги — это же бандиты, Людвиг, ты только присмотрись к ним! Эта змея разорила нас, она вымогает у меня деньги, но и это еще не все!

— Что еще, мама?

— Самое страшное, мой мальчик… Самое страшное! Она…

— И что же я такого сделала, фрау Берта?

Агата вышла в холл.

Людвиг…

Выглядел неплохо. Не такой аккуратный, как обычно, но вполне себе живой и здоровый. В глазах — сомнение. Любопытство. Действительно ли фрау Берта говорит правду? Агата стояла, не в силах пошевелиться. Ей было… Все равно. Она ничего не чувствовала к этому человеку. Хотя… Казалось, ничего не изменилось.

Жесткие волосы на затылке, как всегда, стояли чуть выше остальных. Раньше ей казалось это милым. Забавным. А сейчас? Сейчас почему-то нет. Не кажется! Его живой, умный, всегда немного насмешливый взгляд вдруг потерял все свое очарование. Большая родинка под правым глазом у виска. Как же она его уродует. Странно… Она что, раньше этого не замечала?

— Агата! Это правда?

— Для начала — здравствуй, Людвиг… Может, расскажешь, где ты был все это время?

— Об этом после. Не передергивай! Я хочу знать. Все, что говорит мама, — это что, правда? Агата… Если ты мне все объяснишь, я уверен, мы все уладим.

— Но мы же так и не узнали самого главного. Не так ли, фрау Берта? Что же такого страшного я натворила?

— Ты слышишь? Мальчик мой, ты слышишь? Слышишь, как она со мной разговаривает!

— Агата. Не груби моей матери, пожалуйста. И объясни, наконец, что все это значит? Что происходит? Кто все эти люди в нашем доме? И что за история с твоим… любовником? Этого же просто не может быть!

— Простите, что перебиваю. Господин Людвиг фон Лингер, я правильно понимаю? — Барон вошел в холл, собаки молча сели по обе стороны от Агаты.

Эльза укоризненно посмотрела Агате прямо в глаза: «Ну ты хоть понимаешь, что их даже сравнивать нельзя? Ну посмотри на одного и второго… Разве могут быть сомнения?»

Писательница еле сдержала улыбку, хотя до этого момента не знала — плакать или нет…

— Совершенно верно. А… вы?

— Мое имя Эрик Я и все эти люди, что живут в доме, исполняя обязанности сбежавшей прислуги, призваны охранять госпожу Агату фон Лингер на момент следствия. Вашу жену пытались отравить. Попрошу вас не покидать поместья до тех пор, пока дело не закроют.

— Отравить? — Фон Лингер побледнел.

— Именно. Госпожа фон Лингер, если я вам понадоблюсь, буду у себя.

Эрик удалился вместе с двумя валльскими пастушьими. Поднявшись наверх, где располагались комнаты для гостей, мужчина шепнул:

— Эльза, Грон! Вернуться и охранять. Но так, чтобы вас не заметили…

— Мама, — Людвиг фон Лингер был явно растерян, — мама, пожалуйста. Оставь нас с Агатой наедине. Нам надо поговорить.

— Да о чем ты собираешься с ней разговаривать, Людвиг? Она же…

— Мама! — Голос хозяина поместья сорвался.

Фрау Берта, рыдая и заламывая руки, ушла к себе. Ее жалобные крики еще долго были слышны откуда-то сверху.

— Если ты не возражаешь, Людвиг,