— «Синий след бродячей кошки»?
— Поэтический клуб. Он и сейчас существует, насколько я знаю.
— Не заговаривайте мне зубы, Агата! Я жду…
— Ну, хорошо, хорошо. Я прочту. Это поэт второй волны Вестников, Генри Островитянин, один из моих самых любимых:
В мае запах шоколадниц снится, В воздухе кружится над Землей… Мне бы целовать твои ресницы, Слышать, как ты шепчешь: «Мой король!» Котелок подхватит ветер в небо, Локон русый упадет в ладонь, Я таким счастливым был, наверно, В пять, когда попробовал «лям-боль»!В дверь постучали.
— Да?
— Госпожа Агата, вам зав… трак…? — Ульрих стоял навытяжку, переводя взгляд то на барона, который снял личину, то на хозяйку…
Агата не выдержала и расхохоталась. Эрик, бросив на женщину осуждающий взгляд, медленно принял личину охранника и, повернувшись к солдату, очень серьезно произнес:
— Ульрих, будьте так добры, распорядитесь насчет завтрака прямо сейчас. Подавать сюда. Завтрак должен быть плотным. Госпоже Агате — ягоды и творог. Гранатовый сок. Кофе не нужно. И, пожалуйста, проследите за тем, чтобы до обеда госпожу Агату никто не беспокоил! Она всю ночь писала книгу и читала стихи…
Как только за солдатом закрылась дверь, они рассмеялись уже вместе.
Глава 18
— И все же я не могу одобрить вашего решения, госпожа фон Лингер. — Следователь Майнц вздохнул и потер красные от недосыпа глаза. — Вот, скажите, как можно требовать от правоохранительных органов защиты и соблюдения законов в королевстве, если вы забираете заявление. Вы же понимаете, что своими действиями добиваетесь освобождения человека, преступившего закон?
— Мы говорим о моем сыне, господин следователь! — нахмурилась фрау Берта.
— Именно. Более того, я прекрасно понимаю, что это вы надавили на невестку. Но тем не менее факт остается фактом: Ульрих фон Лингер — растратчик, вор и игрок.
— Да как вы смеете!
— Почему бы и нет? Это же истинная правда. И вам это известно не хуже меня.
— Замолчите! Ульрих — хороший мальчик!
— Если вы думаете, что, потакая сыну, сделаете его жизнь счастливее, то поверьте мне — это заблуждение. Я, конечно, могу понять ваши материнские чувства, но… Неужели вам самой не хочется, чтобы человек осознал? Возможно, изменился. Пусть через наказание. Поймите, ваши действия лишают его этого шанса! Шанса на новую жизнь…
Лицо фрау Берты стало пунцовым. Похоже, она восприняла речь следователя как личное оскорбление. Женщина вскочила и вышла, хлопнув дверью. В коридоре раздались ее раздраженные шаги. А спустя несколько секунд и гневный голос, за что-то отчитывающий Виллу. Должно быть, несчастная попалась матушке по пути да под горячую руку.
— Я все же не понимаю: откуда такое трогательное отношение к младшему. В противовес явной ненависти к старшим, — тихо проговорил Эрик.
— Я надеюсь, фрау Берта хотя бы вернула вам деньги, которые украл из банка ее сын?
Агата густо покраснела, как будто ее уличили в чем-то позорном. Кивнула. Как раз перед приходом следователя фрау Берта ворвалась в кабинет и чуть ли не в лицо швырнула ей чек.
Следователь кивнул. Повернулся к господину барону:
— Мы установили наблюдение за бывшим мужем госпожи Виллы. Аккуратное. Но плотное. Проникли к нему в лабораторию. Обыскали дом. Ничего.
— Может, тайник?
— Может, и так. Но вы же понимаете, «Водяную Смерть» даже низерцвейги не учуют.
Барон фон Гиндельберг кивнул.
— Есть такое свойство у этой заразы.
— А еще хранить отравляющее вещество господин генерал может и не дома.
— Погодите, — очнулась Агата. — Но Конрад сказал, что в мензурках были реактивы. И вы ему поверили!
— Всякое может быть, — грустно улыбнулся Эрик. — Да и фигура очень удобная. Химик. Военный инженер. Замечен в недовольстве женитьбой императора на принцессе из Оклера. Часто высказывался на эту тему. В том числе и публично.
— И что теперь? Арестовывать его за это?
— Всеблагие, избавь нас от этого! Зачем? Побудет под наблюдением. И — я искренне на это надеюсь — никогда об этом не узнает.
— Есть еще и подполковник Брукс из соседнего поместья, — напомнил следователь. — Герой войны. Участвовал в штурме долины Ней. Вот он, в отличие от бывшего генерала, в поместье был вхож.
Эрик вспомнил, как Вилла сама говорила: до того, как появился он с собаками, ее любовник время от времени ночевал в доме. И садовник, что работал у Агаты, перешел работать именно в дом к подполковнику Бруксу. Да и сам подполковник явился в дом аккурат после нападения.
— Как ведет себя подполковник? — спросил господин барон у следователя.
— Да точно так же, как и генерал. Никак.
— Дом обыскали?
— Ничего. Лаборатории у него нет. В подвале — лишь припасы.
Агата слушала и вздрагивала от каждого слова. Так равнодушно и буднично решались чужие судьбы… Да она за своих книжных героев переживала больше!
— Простите, — виновато улыбнулась писательница, чувствуя, что больше просто не может всего этого выносить, — я пойду… Чаю выпью.
Эрик бросил на нее вопросительный взгляд.
— Со мной все в порядке. Может быть, кому-нибудь тоже сделать чаю?
Мужчины отказались, и Агата вышла из кабинета.
Бывший канцлер Великого Отторна грустно улыбнулся. Он понял, отчего расстроилась женщина. Это не сказки про агента фон Церга, это — реальность. Мир, где подлости и нарушения человеческой неприкосновенности гораздо больше, чем справедливости и честности. И — понятное дело — суда над теми, кто решил использовать «Водяную Смерть», никогда не будет.
Агата вошла на кухню. Касс подскочил, в тревоге глядя на нее. Да на бедняжке лица нет! Голодная, наверно…
— Госпожа Агата!
— Все хорошо, — сказала хозяйка доброму повару. — Все хорошо…
Ей отчего-то хотелось плакать. И даже до хруста накрахмаленный белоснежный передник Касса сегодня не радовал.
— Тяжелый день?
Каспер оглядывал кухню, явно придумывая, что бы такого предложить хозяйке, чтобы она скушала и успокоилась.
— Касс, не беспокойтесь. Ничего не нужно. Я
