Конец марта. Лаутгард проснулся от зимней спячки, от снегопадов, что в этом году, казалось, никогда не закончатся. Синее небо, яркое солнце! А в душе — тревожный холодок…

Грон бросал на хозяина укоризненные взгляды.

«Хорошо Фульд влил в него успокоительного. А то не ровен час беднягу хватит инфаркт! А это еще что? — Пес принюхался, чихнув от солнца. — Коньяк? И когда успел? Пока я спал, наверное. Вот к чему такие терзания? Можно было еще поспать… Станешь отцом, я на тебя посмотрю. Будем вместе сбегать во дворец».

— Подожди здесь. Я ненадолго.

«В обморок только не упади». — Пес зевнул и улегся в тени.

— Мама! Смотри! Низерцвейг! Можно, я поглажу? — Маленький мальчик потянулся к собаке, но раскрасневшаяся дама с силой дернула ребенка к себе.

— Йозеф, не сейчас! Скорее, пропустим запись!

— Простите, вы тоже записаны? На Эльзу Грон? — обогнала ее пожилая женщина, прижимая к себе литтл-херригана.

Песик хрипел и задыхался, тявкая на дремлющего в тени низерцвейга. Эрику показалось, что дама произнесла что-то смутно знакомое, но решил, что ему послышалось. Грон сделал вид, что спит, пряча улыбку в черную бороду.

— Да! А у вас какой номер?

С трудом протиснувшись сквозь толпу, барон добрался до зала, где продавалась развлекательная остросюжетная литература. Маленькие кокетливые цилиндры с разноцветными нервно подрагивающими перышками, юбки, шуршащие так громко, что он совершенно забыл, ради чего, собственно, пришел, острый запах всевозможных духов… Удивительно, как любят дамы посещать книжные магазины. Раньше он этого как-то не замечал…

Толпа полностью заполнила самый центр зала. Ничего не было видно. Эрик огляделся. Взгляд упал на стеллаж, заставленный книгами фон Лингера. Новинка сезона: «Цена предательства».

Однако рядом… не было никого. Все присутствующие собрались в центре. Ничего не понимая, бормоча извинения за то, что в очередной раз наступил на чью-то юбку, канцлер двинулся сквозь толпу, состоящую в основном из прекрасной половины человечества.

Наконец он увидел то, ради чего собрались все эти люди. Пустые полки. И огромный плакат возле кассы, на котором была изображена молодая разведчица.

Решительный, бесстрашный взгляд. Изящная, затянутая в перчатку кисть отчаянно сжимает маленький, дамский огнестрел. Точь-в-точь такой, какой он подарил Агате. Даже кристаллы в рукоять встроены те же. За спиной девушки цвели, будто старались задушить весь город, шоколадные деревья…

Несколько секунд он просто не мог оторвать взгляд. Над шапками цветущих деревьев, там, где уже начиналось чистое весеннее небо, алыми буквами было выведено:

«ЭЛЬЗА ГРОН. НИ ВСПОМНИТЬ, НИ ЗАБЫТЬ».

Смех канцлера раздался настолько неожиданно, что дамы смолкли. Несколько мгновений они стояли, молча разглядывая весьма респектабельного мужчину, который… не мог остановиться.

Вдруг двери распахнулись, и в магазин зашел владелец, за которым мальчик-посыльный вез тележку, доверху загруженную новенькими экземплярами.

— Дамы! Не волнуйтесь! Всем хватит! Привезли новую партию, пожалуйста, подходите к кассам в порядке очереди! Вначале обслужим тех, кто по записи!

Что тут началось! Торнадо! Ураган!

Канцлер империи Отторн, вытирая влажные от смеха глаза, тихонько уселся в уголке книжного магазина. С совершенно счастливым видом он наблюдал, как оторванное от чьего-то цилиндра ярко-зеленое перышко медленно опускалось на уже успевший запылиться корешок нового романа фон Лингера…

Когда к нему подбежала девушка с толстой тетрадкой и предложила записаться в очередь, он отказался.

— Вы уверены? Подумайте! Вашей жене наверняка понравится.

— А знаете… Мне действительно хотелось бы подарить книгу жене. Но… совершенно нет времени. Может быть… — И канцлер с загадочным видом сунул девушке несколько крупных купюр.

— Берите, — быстро шепнула та, сунув книгу из-за спины так, чтобы этого никто не заметил. — Только никому не говорите!

— Я ваш должник!

И канцлер, с равнодушным видом приподняв цилиндр, тихонько вышел из магазина.

— И чья была идея? — Барон посмотрел на виляющего хвостом низерцвейга.

«Моя! Только Эльзе не говори. Она думает — что ее. И у жены не спрашивай! Эти женщины… такие… фантазерки!»