— Результаты последних исследований в области психиатрии показали, — заметил доктор Фульд, приступая к десерту, — что сладкое оказывает благотворное воздействие не только на здоровых, подверженных постоянному стрессу людей, но и на больных, чье психическое состояние оценивается профессионалами как крайне тяжелое.
— Барон, положить вам орехового варенья? — Его величество внимательно наблюдал за канцлером.
Господин канцлер, барон фон Гиндельберг, доверенное лицо короля, был мрачен. Они пили чай в Ореховой гостиной. Его величество, фон Гиндельберг и доктор Фульд. Канцлер мрачнел все более с каждой минутой, остальные же присутствующие, как могли, пытались разрядить обстановку.
— Успокоительного?
Фульд предложил барону лекарство скорее из вежливости и желания хоть как-то отвлечь его от грустных мыслей. Надежды на то, что друг согласится, не было никакой. Слишком хорошо он его знал. Однако, вопреки ожиданиям, Эрик послушно кивнул.
Король и придворный доктор переглянулись. Фон Гиндельберг добровольно соглашался принять лекарство. Это уже не просто настораживало. Это откровенно пугало!
— Ну, что вас так гнетет?! — не выдержал король. — В крайнем случае мы прикажем всем придворным читать книгу баронессы и давать самые что ни на есть восторженные отзывы везде, где только возможно. Есть еще столичный гарнизон. Командир прикажет — им тоже очень понравится. Организуем госзакупку в библиотеки страны. Наконец, просто скупим весь тираж! Сколько его там?
— Не знаю.
Канцлер решительно взял микстуру, которую доктор вытащил из саквояжа. И… просто выпил. Залпом.
— Как называется книга? — продолжил допрашивать король, бросая все более обеспокоенные взгляды на Фульда.
— Книга? Название… Я… не знаю.
Барон вдруг осознал, что действительно не знает. Он читал. Правда, выборочно, когда Агате хотелось с ним что-то обсудить. Консультировал по некоторым моментам. Но… он ни разу не спрашивал, как она назовет свой роман! А она… не говорила…
— Хорошо. А под каким псевдонимом издалась ваша супруга?
— Под женским.
— А конкретно? Хотя… Женский псевдоним будет все равно один… Так Довольно! — принял решение его величество. — Вызовите моего секретаря! Я приказываю…
— Ваше величество! Нет, — склонил голову канцлер. — Я не могу. Я обещал не вмешиваться.
— Очень глупо с вашей стороны, Гиндельберг. Советую вам больше никогда не обещать жене ничего подобного. Но даже если и так. Вы совершили ошибку, но я-то ничего не обещал!
— Агата все равно узнает. И… нет. Не надо.
— То есть вы все эти три месяца… — Фульд с сочувствием посмотрел на барона.
— Не вмешиваюсь, — печально кивнул канцлер. — Это… тяжело. Особенно когда все окружающие принимают столь активное участие. Даже солдатам жена позволила вложить деньги в издание! Она все время что-то рассказывает Эльзе! Грон, как мне кажется, тоже в курсе. А я…
Доктор кивнул. Последнее время Фульд так часто ужинал у Гиндельбергов, что вполне понимал, о чем идет речь. Баронесса обладала очень сильным характером и, если принять во внимание тот факт, что муж души в ней не чаял, могла добиться практически всего. Ей удалось не только превратить неуютный, холодный фамильный особняк Гиндельбергов в теплый, гостеприимный дом, но и добиться тихой свадьбы в скромном семейном кругу в присутствии короля! Эта женщина делала невозможное одной лишь искренней улыбкой, и хотя Фульд сопереживал барону, внутренне он почему-то был уверен в том, что писательницу ждет успех.
Доктор так задумался, что уронил десертную ложку. Испачкав белоснежную скатерть шоколадным кремом, она с громким звоном запрыгала по мрамору…
Грон, до этого момента сладко спящий возле камина, резко поднял голову. Пес смутился. Надо же — заснул. Немудрено. Под видом острой необходимости сопроводить хозяина во дворец, он просто сбежал из дома с одной лишь целью — подремать в Ореховой гостиной, пока будут пить чай. Еще бы! Никто не прыгал, не теребил за уши острыми нахальными зубками. И — тихо! Щенки — это, без сомнения, чудесно! И он — самый счастливый отец во всем Отторне. Но… как же хочется спать…
— Мне кажется, вы зря нагнетаете ситуацию. — Король шепнул что-то слуге и продолжил: — Если вы помните, мы приструнили этого… как его там…
— Фон Бикка, — прошелестел канцлер побелевшими губами.
Фульд и Карл снова переглянулись. Ситуация не улучшалась несмотря на то, что они оба прикладывали к этому все возможные усилия! Если их уговоры не помогают, то успокоительное должно же подействовать!
Принесли коньяк. Канцлер выпил.
— Я, между прочим, крайне благодарен баронессе, что она своей деятельностью помогла вскрыть эту проблему. Малый издательский бизнес был задушен, что очень невыгодно экономически. Поэтому готов…
— Нет! — Канцлер выпил еще. — Нет, ваше величество! Мы ничего. Слышите? Ничего не будем делать! Я обещал…
Грон слушал вполуха. Сон уже не шел. Жаль. Такая прекрасная возможность подремать… Что касается книги, то тут хозяин нервничает совершенно напрасно! Она не может не понравиться, разве что с серым котом в финале — явный перебор, с его точки зрения. Нет, ну была бы собака — ладно. А это… шипящее недоразумение! И зачем?! Хорошо хоть в продолжении, которое уже пишет хозяйка, появилась новая героиня — валльская пастушья. Хотя опять же — почему не низерцвейг? Люди…
Вытянув лапы, пес уже собирался вновь прикрыть глаза, как вдруг король громко произнес:
— Все, господин канцлер! На вас невозможно смотреть без слез! Идите в магазин и лично во всем убедитесь. В конце концов, купить одну книгу вы право имеете?
— Конечно! — тут же оживился господин барон.
— В любом случае это надо отметить, — поддержал Фульд.
— Агата готовится, — вздохнул Эрик, — мы ждем вас вечером к себе.
— Все! Никакого уныния! Идите! — И его величество решительно зачерпнул варенья из вазочки (все-таки по последним исследованиям в области психиатрии…)
* * *Барон фон Гиндельберг вышел из дворца и так выразительно посмотрел на парня в многоугольной фуражке, что тому пришлось-таки временно отказаться от исполнения своих обязанностей, дабы ни много ни мало сохранить себе жизнь…
Канцлер решил пройтись. С одной стороны — стояла прекрасная
