Через некоторое время из окружавших меня звуков моря и напряженной работы я выделил еще один – металлический звон, исходивший будто бы отовсюду. Только взобравшись с Мэри на большой валун, я понял, что слышу звук сотен тысяч рыболовных крючков, вплетенных в окружавшие нас тросы по всей их длине.
На протяжении всего моего путешествия вместе с Мэри я задним умом припоминал байку Говарда – как же иначе? Но только теперь, при виде всех этих изогнутых кусочков металла, либо плотно вмотанных в волокна троса, либо привязанных к нему, маленьких и таких, что запросто сдюжили бы человека, при виде черного океана и ярких деревьев, при виде ожившей жены, я подумал: бог ты мой, старик Говард не врал. Когда Мэри подвела меня к валуну и я увидел привязанного к нему человека – или то, что когда-то давно им было, – последние сомнения отпали при виде веревки, нахлестнутой на него наискось от плеча к бедру, впившейся в него целой коллекцией крючков, прорвавших кожаный фартук и изношенную рубаху и добравшихся до мяса. Канат несколько раз овивал камень за спиной мужчины и убегал к помянутому мною горизонтальному разлому.
Странное дело – я узнал его. Именно этого типа мы с Мэри встретили в лесу по дороге сюда, именно он общался с моей женой на неизвестном мне языке. Но то, что мне показалось часом, явно исчислялось в его случае годами – причем свалившимися нежданно-негаданно. И пусть сначала, при небрежно брошенном взгляде, могло показаться, что мужчина тот немногим старше меня или даже ровесник, второго приближения хватало, чтобы понять – глубокий старец, он прожил столько, что, будь простым смертным, уже многажды обратился бы в прах. Его кожа напоминала пергамент, лицо изрыли странные язвы. Весь цвет был вымыт из его глаз. Когда они обратились ко мне, на самом их дне вспыхнула искра признания, но говорить со мной он не стал; он оставил это Дэну. Дэн сидел по-турецки в ногах у мужчины – спиной и к нему, и ко мне. Справа от него пристроилась худая нагая женщина – с кожей, бледной, как жемчуг; слева – двое маленьких мальчиков, светлых, как камушки. Плащ и шляпа Дэна канули, его волосы растрепались, а одежда помялась, словно он в ней спал; да и по лицу его можно было судить, что он успел провести какое-то время в этой обители странных чудес.
– Эйб! – поприветствовал он меня. – А я уж и не чаял, что ты сюда доберешься.
– Тем не менее я здесь.
Мэри присела наземь рядом с той женщиной, Софи. Дэн, отстранив свою утраченную и вновь обретенную родню, поднялся с выражением триумфа на лице. На его лице цвела улыбка.
– Эйб, познакомься – это моя жена, Софи. А эти вот юноши – Джейсон и Джонас.
Вся троица обратила ко мне взгляды своих плоских золотистых глаз.
– Дэн, – воззвал я, – что все это значит?
– Разве не очевидно? Именно об этом нам рассказал тот парень в закусочной. Не все в его истории ухвачено верно, но если смотреть в целом, не углубляясь в детали, – все именно так.
– Гром меня разрази! – Потрясенный, я кивнул на мужчину, привязанного к валуну. – А это, выходит, тот самый Рыбак?
Дэн кивнул.
– Он почти не говорит. Вся его энергия уходит в них. – Он указал на дальний конец насыпного рифа и паутину веревок, протянутую к берегу.
– И для чего это все?
– Скажем так, чтобы сдержать самую большую в мире рыбу.
– Рыбу… – Мой голос умер прямо в глотке. Только теперь я понял, что никакая это была не насыпь. И никакой не риф. Только теперь до меня дошло, что несчетные борозды, в кои были вдеты крюки, – прорехи в чешуе, покрывавшей тело титанической рептильной твари. То, что раньше я принимал за фрагменты скал, на деле являлось шишками и рогами, сродни тем, что украшают черепа иных змей; и та трещина, из которой вилась веревка Рыбака, вполне могла быть гигантской глазницей – если риф взаправду был головой, завалившейся набок. Мой взор попросту не мог охватить весь масштаб – так всегда бывает, когда мы сталкиваемся с чем-то поистине необозримым. Либо мы принимаем увиденное за что-то еще, как порой различаем профили гигантов в очертаниях гор, силуэты драконов в скопищах облаков над головой, либо попросту не замечаем. Мое мгновенное осознание мигом все прояснило – и задачу всех этих тросов и канатов, и усилия бледных златоглазых сирен… Но это было смешно, это было невозможно, не мог существовать зверь таких размеров – жизнью своей он нарушал бог знает сколько законов природы.
Все поплыло у меня перед глазами. Я почувствовал, как Дэн схватил меня за руку.
– Эйб? – различил я его голос. – Эйб, ты в порядке?
Я отступил от него на пару шагов.
– Все хорошо, – просипел я. – Все о’кей.
– Тебе еще многое предстоит узнать. Понимаю, это все слегка чересчур…
– Дэн, – остановил я его жестом. – Вот ты скажи мне, будь добр. Где мы?
– Не волнуйся на этот счет, – ответил он. – Все хорошо, мы в безопасности. Я был прав.
– Прав? В чем?
– Посмотри на них, – Дэн указал на Софи и близнецов. – Я был прав. Более чем прав. Ты только взгляни на них, Эйб. Вот же они!
– Дэн…
– А рядом с ними – Мэри, не так ли?
– Это…
– Видишь, видишь! Я был прав.
Я упер взгляд себе под ноги, глубоко и тяжело вздыхая.
– Просто скажи мне, что с тобой приключилось, пока меня не было.
– Не так уж и много. Я шел вверх по течению. Через четверть мили ручей вдруг забрал вправо. У поворота меня ждала Софи. Я поверить в это не мог. Конечно, именно этого я и ждал, но поначалу решил, что у меня галлюцинации. Ты, наверное, тоже так подумал, когда встретил Мэри.
– Да, примерно так.
– Как только я понял, что это взаправду Софи… – Дэн покраснел. – Я… я дал ей знать,
