Ещё и кит прикрикнул по ментальной связи:

«Эй, дружище! Чего это ты там кипишь? Возьми себя в руки! Мне тоже, может, хочется всю эту гадость на поверхности превратить в окровавленные клочья, но ведь держусь!»

Что ещё напрягало, так это собственная забывчивость в момент гнева. Зачем орудовать холодным оружием, когда в арсенале поощера остались его эффективные воздействия? Можно из укрытия валить напрочь любого врага, при этом ещё и самому силы набирая. А вот же, словно переклинило!

Но всё равно, несмотря на полный контроль сознания, осталось жуткое желание мстить, убивать, всё ломать и курочить. Или как минимум хоть как-то напакостить людоедам. Так что непроизвольно Поль задумался, как самому отсюда убраться незаметно, но при этом удовлетворить бушующие эмоции. Благо, что десяток миниатюрных устройств, применяемых диверсантами, у него имелся. Следовало только выбрать самое действенное из них.

Вначале взял пару гранул в руку и поднёс к ним пламя зажигалки. В первую секунду просто пошёл легкий дымок. Но как только температура горения превысила некую величину, гранулы вспыхнули ярким, жарким пламенем. Причем прилипли к коже, словно напалм, и не хотели стираться рукавом комбинезона. То есть пока они прогорели, шипящий от боли дипломат получил глубокий ожог на своей перепончатой руке и лишился куска матросской робы на правом рукаве.

Но всё равно себя похвалил. Относительно, конечно.

«Хорошо, что сразу пламя к мешку не поднёс!» Ну и от кита прилетел ментальный укор: «Ведёшь себя словно только что родившийся дельфин! Ни ума, ни осторожности!»

В дальнейшем ни в чём не сомневался. Приладил сразу два зажигательных устройства с таймером в мешки у основания штабелей и выставил время на полчаса. Ну и замаскировал прорезанные дырки, насколько это показалось возможным. Покинуть ангар и оказаться от него как можно дальше вначале показалось несложным.

Но первая препона возникла уже перед широким проходом, ведущим к воротам. Первый же идущий навстречу грузчик, с мешком на плечах, замер на месте, а потом что-то спросил. Причём явно обозлённым тоном. На подсознательном уровне кряканье расшифровывалось как:

– Ты кто такой и чего здесь делаешь?

На это Поль мотнул рукой с копьём, мол, отстань. И попытался пройти дальше, но вопрошающий с мешком заступил дорогу и возмутился ещё больше. А тут и второй тип в панаме подошёл сзади, несущий на плече рулон какой-то кожи. Он тоже что-то стал спрашивать, выражая своё недовольство.

«Неужели заметили постороннего? – поразился Труммер. – Надо же! А для меня эти все образины как под копирку сделанные».

Воспользовавшись тем, что остальные жабокряки в пределах видимости в их сторону не смотрели, а’перв рискнул применить свои умения. Лишил обоих противников почти всех сил, а пока не упали, придал их телам нужное направление. Того, кто с мешком, пнул ногой в грудь, заваливая в узкий проход между штабелями. А носильщика рулона, отбросив мешающее копьё, затолкал в следующий проход. Причём сделал это между штабелями, стоящими по центру ангара.

Уже будучи готов прорываться с боем, выглянул обратно в проход. Спокойное течение работ оказалось не нарушено, тревоги никто не поднимал. Да и от Тилиуса никаких предупреждений не последовало. Что и радовало, и время давало диверсанту для затирания собственных следов. Копьё воткнул одному из противников в сердце, а второго добил в висок отобранной у его приятеля дубинкой. Да там всё это и оставил. Пусть лучше разбираются с итогами драки (если здесь такие случаются), главное, чтобы общий план-перехват не объявили.

Для лучшей маскировки Поль вскинул на плечо рулон кожи, а на голову напялил трофейную панаму. Да так и поспешил в сторону выхода. Ноша удачно прикрывала выгоревший рукав робы, а панама – морду чуть ли не вместе с клювом.

Помогло. Не только вышел из самого ангара, но и за пределы явно огороженной территории прошёл, не особо напрягаясь. Некое подобие охраны на выходе всё-таки имелось, потому что оба сторожа, при виде «несуна» стали угрожающе приподниматься с широкой скамьи. Ну этих-то поощер вначале просто оглушил слегка, они сами и шлёпнулись обратно. Хотя вылупленными глазами продолжали смотреть вслед нарушителю. Пришлось им добавить ещё один «откат», который однозначно и надолго отправит сторожей в реанимацию. И тоже не факт, что госпиталь здесь существует.

Но дипломата, смотревшего только вперёд, чужие проблемы не волновали. Первый барьер вживления в иную среду оказался позади.

Глава тридцать вторая. Удачная маска

Дальше и сразу – пошла жилая зона. И насколько мало (сравнительно) оказалось жабокряков на территории вокруг ангара, настолько многократное столпотворение встречало за проходной так называемого комбината пищевой промышленности. Следовало иметь крепкие нервы, чтобы ввинтиться в эту толпу, и немалую наглость, чтобы точно так же, как все, расталкивать для себя локтями дорогу.

А ведь ещё следовало смотреть в оба, прислушиваться к советам Тилиуса, подмечать всё вокруг, слишком не выделяться и спешно вырабатывать последующую линию поведения. И было на что посмотреть!

Чужаки, в центре своего получившегося континента, жили в страшных, нечеловеческих условиях. Или для них они являлись приемлемыми? Какие-то шалаши, укрытые шкурами, юрты, навесы – и всё это хаотично расставлено, без всякой системы и в невероятной скученности. Между всем этим снуют потоки куда-то прущих жителей, там же они едят, работают, дремлют, испражняются и чуть ли не совокупляются. Общаются, ругаются, местами вроде даже поют. Над всем этим стоит густое амбре мокрых перьев, тухлой рыбы, испражнений и химикатов для отделки шкур. От готовящейся на жировых горелках еды воняет всё тем же сгоревшим жиром. Ну и последние штрихи этому концу света добавляют носящиеся всюду и пронзительно крякающие маленькие жабокрячики.

Но если щенки, котята, тигрята и медвежата всегда умильные и симпатичные, то подрастающее поколение чужаков выглядело препротивно. Рваная, грязная шерсть в разные стороны, перекошенные, рахитичные, наглые, невоспитанные и визгливые. Несмотря на весь свой космополитизм и терпимость, Труммеру при виде таких детей хотелось с отвращением сплюнуть. И обязательно им на голову. А потом ещё и пинком добавить ускорения и отправить в полёт.

Заметив, что взрослые не комплексуют, пиная меньших и слабых, тоже перестал деликатничать. Да иначе было не пройти по этому жуткому, смрадному городу. Пытался идти с полчаса, ориентируясь по солнцу, но так и не вырвался в места более приличные, разве что окружающие навесы и жилища стали в два, а то и три яруса и появилось некое подобие кривых улиц. Именно туда он и шёл по подсказкам, потому что ничего приличнее Тилиус не «просматривал» из глубины. И всё равно это не походило на какой-нибудь район для местной аристократии.

«Как же в этом бардаке отыскать вождей?» – запаниковал дипломат, взывая к помощи своего союзника.

Тот не успел ответить: сработали диверсионные