— Хватит, — проговорил Серёга, остановившись возле скамейки в тихом дворе. Поставив на неё сумки, он закурил, и, глядя в заплаканные глаза своей спутницы, понял: Выхода нет. Но время найти его ещё было. И он сказал:
— Ладно. Посмотрим.
Глава десятая
Пост на Федоскинской Мельников передал своему помощнику, Хлынову, беспредельно лихому парню. Хлынов был в отпуске, семьи не имел, с одной любовницей жил, как кошка с собакой, с другой — как собака с кошкой, с третьей давно не жил — поэтому с радостью согласился принять участие в деле, суть коего Мельников изложил ему по телефону.
В девять пятнадцать Мельников прилетел на Петровку — поговорить с Кудрявцевым и прочувствовать атмосферу. Она оказалась тягостной, и поэтому Мельников на Петровке не задержался. В без пяти десять он оставил машину возле «Национали», спустился в подземный переход, и, взглянув на часы, спустился ещё поглубже — в подземный торговый центр. Там ему приглянулся бумажник за тысячу восемьсот рублей. Он его купил, и, решив более не подвергать себя искушению тратить деньги, поднялся на Манежную площадь. Было десять пятнадцать. Мельников постоял немного, глядя на Кремль, и пошёл в сад.
Там не было никого, кроме двух часовых у вечного огня, пьяной подростковой компании с ором двигавшейся к Манежу, и — солидного гражданина лет пятидесяти пяти, сидевшего на скамейке у гранитного бортика. Этот вызвавший симпатию Мельникова гражданин приветливо помахал ему, приподнявшись. Мельников подошёл, замедляя шаг. Приятное впечатление сохранилось.
— Юрий Семёнович?
— Да, он самый. Садитесь, Игорь, садитесь. Рад нашей встрече.
Мельников сел. С полминуты молча разглядывали друг друга. Юрий Семёнович был мужчина красивый, в меру упитанный, седовласый, с бледным лицом и умными проницательными глазами, глядящими то поверх очков в золотой оправе, то сквозь их тонкие стёкла. Он производил впечатление человека, умеющего не только руководить, но и находить общий язык с каждым. Вплоть до уборщицы. То была не угодливость метрдотеля, а снисходительность мудрого и во всех отношениях состоятельного человека без лишней злобы и комплексов. Его тёмно-синий костюм стоил подороже костюма Мельникова. Насколько дороже — Мельников мог лишь предполагать. Но цену часов на руке Баранова он знал точно, так как мечтал о таких же. То были «Патек Филипп» из белого золота. Они стояли семьдесят тысяч долларов. У Баранова был с собой зачехлённый зонтик, который он держал то в одной руке, то в другой.
— Я впервые в жизни не опоздал на встречу, — признался Мельников, закурив.
— Польщён, — признался Баранов, — и крайне рад. На меня с утра обрушилась куча дел. Слегка сдали нервы. Две минуты назад хотел вам звонить — поинтересоваться, как далеко вы находитесь.
— Звонить мне? — переспросил Мельников.
— Разумеется. Мои люди больше вас не ведут. Я соблюдаю перемирие, заключённое между нами вчера. Сегодня, надеюсь, будет заключён мир.
— А мы что, враги?
— Я бы предпочёл сказать, что мы — конкуренты.
— А в какой сфере мы конкурируем?
— А вы разве чем-нибудь ещё занимаетесь, кроме сыска?
— Конечно. Сексом.
— Здесь наши интересы едва ли могут столкнуться, — улыбнулся Баранов. — Вы, насколько я знаю, предпочитаете девок модельной внешности. А я — человек сугубо патриархальный. Люблю баб плотных. Не жирных — плотных, здоровых. Таких, чтобы было по чему шлёпать, и чтоб это был не студень.
— Поэтому Ольгу ищете?
— А она такая?
— Такая. И ростом повыше вас.
— В таком случае, этой барышне цены нет, — хмыкнул Юрий Семёнович. — Ростом выше меня! Здоровая! Хорошо.
— Если нет цены, то нет и предмета для разговора, — заметил Мельников.
Поглядев на него, Баранов заговорил сухим, властным тоном:
— Если я правильно понимаю, над вами в рамках этого дела начальствует непосредственно Прохоров. Идиот Руденко из игры вылетел, так как начал свою, соблазнившись Алимовскими подачками. У меня нет желания оплачивать надувание генеральских щёк и пафосный ор про то, что без подключения всех структур МВД ничего не выйдет. Поэтому я обратился не к Прохорову, а к вам. У вас достаточно власти, чтоб отстоять мои интересы.
Баранов подержал паузу и продолжил:
— Перехожу к сути дела. Вы знаете, что Юсупов имел очень сложные отношения с одной из московских банд, известной на всю планету?
— Конечно, знаю. С солнцевской ОПГ.
— Ну вряд ли вы знаете, что на той неделе Юсупов этот конфликт обострил, перейдя дорогу двум беспредельщикам.
— Одного из них звать Халдей, — зевая произнёс Мельников, — а второго…
— О! Воскликнул Баранов, — вы молодец, чёрт бы вас побрал! Теперь то я понимаю, почему вам взяток несут не меньше, чем начальнику паспортного стола в престижном районе.
— Но вы никогда не поймете, почему я их не беру. Или у вас есть доказательство обратного?
— У меня их нет. Я терпеть не могу копаться в грязном белье. Гораздо приятнее, на мой взгляд, швыряться деньгами.
— Халдей этого чеченца не убивал, — вернулся Мельников к теме, — других мочил. Но Юсупова замочил не он.
— Я с вами согласен.
Мимо шагали два молодых педераста. Один из них присмотрелся к Мельникову с Барановым, и, хихикнув, что-то шепнул своему товарищу. Тот, взглянув, расплылся в улыбке. Оба остановились.
— На … отсюда! — заорал Мельников. Этим криком голубых сдуло как ураганом.
— Да, вы правы, Халдей этого чеченца не убивал, — продолжил Баранов, — и это странно, — Халдей, как правило, долго не размышляет. Юсупов же в конец обнаглел. Решил вырвать из рук Халдея два ночных клуба. Плевать он хотел на то, что за Халдеем большие люди стоят. Огромные люди, можно сказать. Халдей убрал бы его. Он и не таких убирал, но кто-то опередил Халдея. Возможно, всего на час. Тот, кто это сделал, никак не связан ни с какими структурами и ни с какими персонами, заинтересованными в смерти Юсупова. Вы согласны?
— Да, — сказал Мельников, бросив окурок в урну.
— Ну а так как убийца — хрен знает кто, он будет нащупывать самые различные пути сбыта того, что взял. Вы в курсе, сколько стоит браслет, который ему достался?
— Триста пятьдесят тысяч долларов.
— Точно. И как вы думаете, он сможет его продать?
— Только по частям. И только в том случае, если у него есть хорошие связи.
— Теперь — никак.
Достав из кармана фотографический снимок Юрий Семёнович протянул его Мельникову. Тот взял, посмотрел. На фоне парижского отеля «Риц» Юсупов, смеясь, обнимал смеющуюся шатенку
