— Вы будете отвечать на вопросы? — опять пристал к ней Агеев.

— Какие вопросы? вы слышали, как он со мной разговаривает? Как с собакой! Меня унизили! Оскорбили! Это понятно? Нет-нет, теперь уж я ни за что не стану отвечать на ваши вопросы!

Сделав ещё затяжку, Кристина презрительно отвернулась и от Агеева.

— В таком случае, с вами будет говорить следователь, — предупредил тот, — вы получите официальный вызов в прокуратуру. И ваше имя попадёт в дело. Об этом станет известно людям, против которых дело заведено. Потом вас вызовут в суд.

— Довольно! — вознегодовала Кристина. — Немедленно прекратите грязный шантаж!

— Шантаж вам устроят в прокуратуре. Даю минуту на выбор! Я или следователь. Я беседую с вами неофициально, и это — большое благо для вас, поверьте.

— Тогда, естественно, я предпочитаю говорить с вами. Вы мне не оставляете выбора, как я вижу.

Отложив сигарету, и не спеша достав из тумбочки кисточку, тушь и тени, Кристина начала краситься с оскорблённым видом. Мельников закурил, разглядывая тихую улицу за окном. Ему стоило огромных усилий не выть от головной боли. Спокойный голос Агеева раздражал.

— Так когда вы Ольгу…

— Вчера! Вчера! На работу ехали вместе.

— Вы ехали на метро?

— На чём? На метро? Ах, это что-то такое тесное, потное под землёй! Мы ехали на машине.

— Кто вёз?

— Таксист.

Наложив лишь тени, Кристина вытерла руки влажной салфеткой и расстегнула джинсы. Взору Агеева предстали чёрные кружевные трусики.

— Извините, придётся вам на это смотреть. У меня живот раздулся от пива.

— Не извиняйтесь. Что было дальше.

— Ольгу отправили на дорогу, а я в машине осталась с тремя девчонками. Через час меня взял клиент.

— Ольга вам с тех пор не звонила?

— Нет. И писем не присылала.

— А вы давно её знаете?

— Кого?

— Ольгу.

— Ольгу то? Года три. А, нет, погодите… Месяцев восемь. С зимы, короче.

— Где познакомились?

— На Тверской.

Кристина вдруг улыбнулась приятным воспоминаниям.

— Там, конечно, было по-круче, чем на Садовом. Жаль, выгнали нас оттуда!

И во всю глотку запела: «Вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской…»

— А за что выгнали?

Поинтересовался Агеев, дослушав песню.

— Дайте-ка зажигалку, я докурю. За что выгнали? А мы две бутылки вина разбили.

— И только то? Что, хозяин был такой строгий?

— Клиент был строгий, драть его в рот и в жопу! Мы их об его башку — бабах, вдребезги!

— Зачем две?

— У Ольги спросите. Я его первая охреначила, козла сраного! Он хотел, чтоб мы одна у другой…

— Скажите, у Ольги много подруг? — перебил Агеев.

— Нет у неё ни одной подруги, кроме меня. Характер тяжёлый. У нас с ней частенько происходили бои без правил. Мы ведь обе — спортсменки. Она дзюдо занималась, а я — спортивной гимнастикой.

— С таким ростом?

— Я в рост пошла с 13 лет. Не перебивайте меня! На чём я остановилась? Ах, да, на драках. Я как-то сделала ей подсечку, и она, дура, шлёпнулась в лужу. Человек двадцать нас разнимали! Где ж это было то? В Тёплом стане мы так ещё не бухали…А, на Каширке! Нам пришлось съехать оттуда из-за машины.

— Из-за какой машины?

— Из-за «Фольцвагена». Он орал, козлина, весь день под нашими окнами. Мы его маленько помяли. Вот так! Кристина старательно раздавила окурок о край стола.

— Скажите, а постоянных клиентов у Ольги много?

— Хватает. Ольга — девчонка видная. Жопа — во! Существенно больше, чем у меня. И сиськи побольше. И морда круче моей — скажу честно, чего уж там. Она клиентов своих со мной не знакомит, естественно. Записную книжку с собой таскает. Недавно она её потеряла, кстати.

— Что за родня у неё в Бердянске? Не знаете?

— Без понятия. Знаю лишь, что она их всех ненавидит. И говорить о них не желает. Она со мной никогда не делилась прошлым. И слава Богу! Терпеть не могу людей, которые любят пилить опилки. Мазохизм это.

Кристина вновь помрачнела.

— Ещё вопрос. Вы не замечали у Ольги каких-нибудь документов или предметов, настороживших вас? Оружие, например.

— Да. У неё было оружие.

Даже Мельников вздрогнул.

— Какое именно? — прежним тоном спросил Агеев.

— Сейчас я вам расскажу. Подробно. А вы послушайте.

Сделав паузу, чтоб усилить интригу, рассказчица перешла на зловещий шёпот.

— Мы жили тогда на Щукинской, в Строгино. Я там подружилась с одной собакой. Не знаю, какой породы. Но не бульдог и не такса — точно. Однажды я натравила её на Ольгу. А Ольга в своей дублёнке была за восемьсот баксов, если не брешет. Собака вгрызлась в эту дублёнку. А Ольга — вы представляете? — достаёт баллончик с перцовым газом и сначала собаке прям в морду прыскает, потом мне! Ну как? Я достаточно подробно всё рассказала? Кристина с довольным и гордым видом воззрилась сперва на Мельникова, затем на Агеева. Первый молча следил за мотоциклистом, ехавшим по двору. Второй, взглянув на часы, спросил:

— Вы её фамилию знаете?

— Только имя. Найда.

— Я не про собаку. Про Ольгу.

— Знаю. Ткачёва. Отчество — Александровна. Имя — Ольга.

— А год рождения?

— Семьдесят третий. Пятое ноября.

Агеев всё записал и убрал блокнот.

— Ну вот что, Кристина…

— Николаевна, — было строго прибавлено. — Кристина Николаевна, и никак иначе. Хотя мы с вами не официально общаемся, как вы мне сказали, но, тем не менее…

Мельников соскочил с подоконника. Подойдя к Кристине спросил:

— В конец обдолбилась, сучка?

— Чего?

— Схватив изумлённую девушку за запястья, Мельников сдернул её со стула, и, заломив ей руку, ткнул лицом в стол. Джинсы на Кристине сразу сползли до самых колен. Мельников задрал рукав её свитера выше локтя.

— Агеев, поди сюда!

Агеев поднялся, и, поглядев, закатил глаза. Вены были все сплошь исколоты.

— Сука, …! — рычала Кристина, брызжа слюной на стол. — Не имеешь права! Подонок! Сволочь! Пусти!

— Видите ли, мадам, я не только имею право, но и обязан препроводить вас в вашу родную Владимирскую губернию — грядки полоть.

Развернув Кристину уродливо искривлённым лицом к себе, Мельников швырнул её на диван и сухо продолжил:

— А за употребление сейчас, кстати, сажают. Поправочку в уголовный кодекс внесли на днях. Так что два года тебе, считай, уже обеспечены. Это если в комнате ничего не найдём. А если найдём — от трёх до семи схлопочешь.

— … тебе в жопу, сука! Козел! Урод! Не докажешь! — взвыла Кристина, сидя натягивая штаны.

— Конечно, не докажу. Знаешь почему? Потому, что и пытаться не буду. Это не моё дело. Это работа судмедэкспертов, которые через час за тебя возьмутся.

— Чего ты хочешь?

— Чего хочу? Я хочу взять тех, кто дома взрывает.

Лицо Кристины стало неузнаваемым.

— Ты придурок что ли? Причём здесь я?

— Ты здесь ни при чём, поэтому я сказал — от трёх до семи, а не двадцать пять.

— Да что же это такое, — заверещала девушка, задрав ноги на край дивана, — врываетесь, задаёте вопросы, я отвечаю, а вы мне вместо спасибо выламываете руки и угрожаете! Это как понимать? Нормальные люди вы или психи чёртовы?

— Твою мать! Агеев!