— Игорь, не горячись, — вмешался Агеев, — она хорошая девочка. Голова у неё работает. Я считаю, с ней можно договориться без крайних мер.
— Агеев! Ты идиот? Да её волнуют только сто баксов, которые Ольга ей задолжала. А то, что люди гибнут — ей по фигу! Ты ещё не устал смотреть на её трусы? И я не устал. Сейчас она их вообще снимет, и мы растаем. Ты с кем собрался договариваться, Агеев? Ты посмотри на неё. Она уже года три на панели, а это — круче, чем три университетских образования! Ты ей денег дай, тогда будет толк. А без денег будет одна сплошная подлянка.
Подойдя к шкафу, Мельников широко открыл его и спросил:
— Это чья дублёнка — твоя или Ольгина?
— Ольгина, — пискнула Кристина, как мышь из кошачьей пасти.
— Дай мне свой паспорт.
— Нет, нет! Не надо! Послушайте, я сейчас вам кое-что расскажу!
— Следователю расскажешь. Это его работа — слушать брехню. А моя работа, ловить убийц, которых ты покрываешь. Паспорт!
— Нет! Ради Бога, нет!
Кристина вскочила. Джинсы опять упали. Плача, она сняла их вместе с одним носком, и пихнув ногой под диван, истошно взмолилась:
— Послушайте вы меня!
— Кристина, не тяни время. Хуже будет, учти.
Рыдая навзрыд, Кристина поплелась к тумбочке и достала из неё паспорт. Мельников пролистал его.
— Так! Владимирская область, а как у нас с регистрацией в Москве? Нету? Я участкового посажу! Устроили здесь притон. Немедленно одевайся! Я повезу тебя на Петровку.
Произнося две последние фразы, Мельников убрал паспорт во внутренний карман пиджака, а из бокового достал мобильник. Начал нажимать кнопки.
— Я там покончу с собой, клянусь! — завизжала девушка, падая на колени.
— Убери руки. Ты меня разозлила.
Глаза Кристины внезапно сделались ледяными и абсолютно спокойными, хотя слёзы ещё текли по её щекам.
— Спрячь мобильник, — потребовала она и не спеша встала. Мельников подчинился. В эту минуту Кристина — в слезах, в трусах, в красном свитере и в одном носке, была более величественна, чем Исаакиевский собор. Сделав шаг к дивану, она просунула руку в одну из его безобразных дыр, и, вытащив из неё ещё один паспорт, швырнула его к ногам спокойно следившего за ней Мельникова.
— Берите. И будьте прокляты. Это вам было нужно?
— Из-за ста баксов такой скандал ты устроила, — укорил её Мельников, подняв паспорт и убедившись в том, что он принадлежит Ольге. Потом он вручил его своему напарнику со словами:
— Пропал бы ты без меня, Агеев. Ну что ж, теперь мы можем всерьёз надеяться, что Ткачёва придёт или позвонит. Позвольте осведомиться, Кристина Николаевна, какие действия вы предпримете в случае, если Ольга Александровна вдруг придёт или позвонит вам с просьбою подвести куда-нибудь паспорт?
— Пошёл ты в жопу! — отозвалась Кристина. — На хрен тебе усрались какие-то мои действия, твою мать? Вы же телефон поставите на прослушку и по квартире «жучков» налепите!
— Ну, насчёт «жучков» ты погорячилась, а телефон, действительно, будем слушать.
Твоя задача — безвылазно сидеть дома. Если она позвонит, убеди её в том, что её никто не разыскивает. В противном случае…
— Дальше! — рявкнула на весь дом Кристина, топнув голой ногой с красными ногтями.
— Если она попросит тебя подъехать куда-нибудь с паспортом, согласись и ехай.
— А если она припрётся сюда?
— Её около подъезда возьмут. Наши люди будут круглые сутки дежурить там в двух машинах.
— Ах, твою мать!
— Не ругайся. Так будет лучше и для тебя. Тебе угрожает опасность — ты много знаешь. Поэтому сиди дома. Хозяйка будет вести себя хорошо, Боря — тоже. Едой тебя обеспечат. Наркотики, правда, не обещаю, но ничего, потерпишь. Денег потом дадут. В случае опасности высовывайся в окно и ори. К тебе моментально придут на помощь.
— А если Ольга войдёт в подъезд незаметно? Она ведь хитрая, как лиса.
— Бутылкой воспользуйся. Ты ведь это делать умеешь. Шучу, шучу. Не войдёт. Ты подумай лучше, как говорить с ней по телефону. Но думай, исключительно, головой, а не другим местом.
— Это конец, — шепнула Кристина и, сев на стул, погрузилась в мрачные размышления. Агеев в этот момент закончил разговор по мобильному.
Разговор касался организации наблюдения за подъездом и телефонной прослушки.
— Гудбай, Кристина, произнёс Мельников, — мы посидим в машине минут пятнадцать, пока бойцы не прибудут. Потом уедем. Будь умницей.
— Иди в жопу!
Был уже восьмой час. Накрапывал дождь. Темнело. В машине Агеев и Мельников закурили.
— Сколько людей поставишь? Спросил последний.
— Не я решаю эти вопросы.
— Так объясни тому, кто решает, что если Ольга придёт, здесь будет Сталинградская битва.
— Останься здесь тогда сам.
— А ради чего?
— Ну, ради Кристины. Если её убьют, мир станет беднее красками. Ты, мне кажется, очень любишь такие краски.
Мельников почему-то вдруг разозлился.
— Иди ты знаешь куда? Обосрался кто-то из твоих шефов, а я теперь жопу рви!
— Не хочешь, не рви.
— Ну, так пусть меня отстраняют к чёртовой матери!
— А чего ты завёлся? — крикнул Агеев. — Наружку делаю я! Всё! Тема закрыта.
— Ладно, ты подожди своих, а я на такси доеду до «Карусели». Я там машину оставил. А мне ещё на Петровку надо заехать. Кстати, дай-ка мне паспорт Оли. Я за одно сделаю запрос.
— Да, правильно, сделай, — сказал Агеев и отдал паспорт. — Завтра увидимся?
— Может быть, и сегодня ещё, кто знает. Пока.
— Пока.
Мельников шагал к шоссе не спеша, наслаждаясь дождиком точно так же, как час назад нормальные люди радовались его отсутствию. Он любил непогоду. Любил растерянность, гнев и страх на лицах людей, хотя по природе не был злым человеком. В начале одиннадцатого он припарковал служебное БМВ около своего подъезда, хотя обычно пользовался автостоянкой. У него просто не было сил тащиться пешком сто пятьдесят метров. Хотелось душа, кофе, скандала с кем-нибудь, сна в течении двадцати часов и смерти всех тех, с кем он пообщался сегодня, кроме Кристины. Выйдя из лифта, он услыхал телефонные звонки за дверью своей квартиры. Засуетился, злясь, уронил ключи, перепутал их, провозился с замками дольше обычного. Телефон всё не умолкал. Взяв, наконец, трубку и сказав; «Да», он услышал приятный мягкий уверенный мужской голос:
— Здравствуйте. Это Игорь?
— Здравствуйте. Это Игорь.
— Вас беспокоит Юрий Семёнович.
— А! Баранов?
— Да.
— И что вам угодно?
— Мне бы хотелось встретиться с вами завтра. Выбор места и времени оставляю за вами, чтоб вы могли чувствовать себя в безопасности. Будет лучше, если придёте один.
— Я всегда и всюду чувствую себя в безопасности. Александровский сад, половина
