Макензи встала с места, не сводя глаз с Рэндалла Джонса.

«Давайте изучим журнал посещений», – сказала она.

В общении со своими подопечными Рэндалл Джонс всегда был услужлив, чуток и полон позитива. Было непривычно видеть его кипящим от злости всего десять минут спустя. Он держал в руках журнал посещений – бумажную его версию, – торопливо просматривая электронные записи регистрации.

Он в негодовании согнулся над стойкой, пока одна из сиделок, молодая женщина с испуганным взглядом, смотрела на него во всех глаза, не в силах сдвинуться с места, как парализованная.

«Один из наших жителей подтвердил посещение волонтёра за два дня до убийства Эллис Риджвей, – сказал он. – Объясните мне, ради всего святого, почему его имени нет в журнале посещений?»

«Я не знаю, – сказала девушка. – О каком волонтёре вы…»

«О том, который приходил читать Эллис!»

«Я его помню. Это был невысокий тихий мужчина с тростью».

«С тростью?» – переспросила Макензи. Она хотела убедиться, что всё правильно расслышала, потому что эти слова могли сильно помочь в поиске убийцы.

«Думаю, да».

«Волонтёр, о котором я спрашивал, это молодой человек не старше тридцати».

«Нет, вы говорите о Робби, – сказала девушка-сиделка. – А это другой человек. Он старше… Ему примерно тридцать пять, но никак не больше сорока. Он ходит с тростью».

«Чёрт», – сказал Рэндалл, ударив журналом по стойке.

«Вы знаете, о ком она говорит?» – спросила Макензи.

«Да. И это точно не Робби Хьюстон. Мужчину зовут Йен Осборн. Он тоже хороший волонтёр. Я с ним никогда подолгу не разговаривал. Я знаю, что он говорил, что у него были проблемы со зрением из-за опухоли. Он ростом около ста семидесяти трёх сантиметров. Мне всегда казалось, что он истаптывал сострадание к жителям приюта из-за собственных проблем со зрением. Послушайте… Я с ним разговаривал. Не может быть, чтобы это был он. Он чертовски добр».

«Возможно, в этом всё дело, – сказала Макензи. – Теперь у нас есть человек, который по описанию ваших сотрудников был здесь незадолго до смерти миссис Риджвей, но у вас нет записей о его визите. Это делает его подозреваемым».

«Позвольте мне кое-что быстренько проверить», – сказал Рэндалл. Он просматривал журнал посещений, быстро пробегая по страницам. Его пальцы рывком перелистывали страницы, потому что он расстраивался всё больше и больше. Наконец он прекратил это занятие и пораженчески всплеснул руками.

«Я чувствую, что мне следует извиниться, – сказал он. – Имя Йена упоминается здесь лишь однажды, когда он приходил к нам четыре месяца назад. Я точно знаю, что он бывал у нас как минимум с десяток раз, но его имени нет в журнале».

Он злобно посмотрел на секретаря.

«Я не могу говорить за всех, кто работает за этим столом, – сказала женщина, – но всё так, как вы сказали. Он очень приятный мужчина… Он не вызывает подозрений, понимаете? Очень доброжелательный. Думаю, мы просто никогда не заглядывали в журнал после его прихода, чтобы проверить, зарегистрировался он или нет».

Рэндалл потёр виски пальцами, словно хотел избавиться от головной боли. Потом он, нахмурившись, посмотрел на Макензи и Эллингтона, немного успокоившись. «Простите, – сказал он. – У нас нет записей о его посещениях за последние четыре месяца, хотя я могу подтвердить, что он приходил к нам минимум шесть раз, может и больше».

Конечно, было немного жаль, что у них не было дат, в которые новый подозреваемый, Йен Осборн, приходил в приют, но в этом не было большой проблемы. У Макензи было имя и особенности его недуга. Сейчас им будет проще вычислить человека, который работал волонтёром с незрячими пациентами и имел в медицинских записях упоминание о лечении опухоли.

«Мистер Джонс?» – сказала секретарь.

«Да?» – явно раздражённо ответил он.

«Знаете, был ещё один мужчина. У него был стеклянный глаз…»

«Точно, – подтвердил Рэндалл. – Он начал ходить к нам недавно… верно?»

«Верно», – сказала женщина.

«Вы знаете его имя?»

Она отрицательно покачала головой. «Мне кажется, его звали Кен или Карл. Может, Кит? Он был очень тихим. Я с ним никогда не разговаривала, – женщина замялась. – Судя по всему, его имени тоже нет в журнале».

«А другие секретари или сиделки, – спросила Макензи, – могли с ним говорить?»

«Я не знаю», – ответила женщина.

«Господи, прямо сразу видно, что работа у нас налажена», – сказал Рэндалл, вставая со стула. Он поднялся с такой силой, что стул откатился к стене.

«Этот второй мужчина, – сказала Макензи, пытаясь не обращать внимания на явные недочёты в менеджменте «Уйэкмана». – Вы говорите, у него стеклянный глаз?»

«Да», – подтвердила секретарь.

«Когда вы в последний раз его видели?»

«Не могу сказать точно. Может, несколько дней назад».

«А что вы скажите, мистер Джонс?» – спросил Эллингтон.

«Если он был волонтёром, то я встречаюсь с ними только на момент заполнения бумаг. Как только кандидатура волонтёра одобрена, я спрашиваю у наших подопечных, что они о нём думают, вроде как прошу дать свои отзывы. Если их всё устраивает, то и меня всё устраивает».

«Хорошо, – ответила Макензи. Она была расстроена, как никогда. – Мне нужно поговорить со всеми вашими подопечными, – добавила она. – А потом я хочу просмотреть досье на всех волонтёров, которые приходят, чтобы читать книги вашим жителям, это могут быть и люди с улицы, и волонтёры, которых направил «Добрый помощник». Не хочу показаться стервой, но мне нужна эта информация прямо сейчас».

Рэндалл кивнул и поднялся с места: «Я приведу всех в общую комнату. Может, дело пойдёт быстрее, когда все будут вместе».

Макензи кивнула и повернулась к Эллингтону. «Хочешь что-нибудь добавить?» – спросила она.

Он хмуро сжимал в руках телефон. Он кивнул и сказал: «Да. Получил сообщение от Макграта… Он в бешенстве».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

«Сначала разгневанный захолустный политикан, потом Эллингтон и теперь Макграт, – думала Макензи, набирая номер начальника. – Интересно, кого ещё я сегодня выведу из себя».

Когда в ухе раздались гудки, Макензи вышла из приюта для слепых «Уэйкман» в обжигающий зной Вирджинии. Эллингтон следовал за ней. Она включила громкую связь, чтобы хоть немного сгладить смущение и досаду.

Макграт ответил после четвёртого гудка и не стал тратить время на формальности.

«Уайт, тебе знакомо имя Лэнгстон Риджвей?»

«Да, сэр, – ответила она, не пытаясь ничего приукрашивать. – Я говорила с ним около получаса назад. Настоящий кусок дерьма. Много о себе мнит».

«Мне плевать, что ты о нём думаешь, – сказал Макграт. – Ты там, чтобы расследовать убийство его матери, но решила швырять в него визитками?»

«Для справедливости стоит заметить, – сказал Эллингтон, – что это я бросил в него визиткой».

«Это неприемлемо, – сказал начальник. – А ещё неприемлемо то, что вы там торчите уже четыре дня, но можете представить только огромные счета за бензин. Мне нужно вам напоминать, что вы там по работе, а не ради романтических путешествий?»

«Вы совершенно правы, сэр, но сам убийца колесит по всему штату».

«Сейчас вы