отцу, причем довольно приличную сумму. Именно на одной из встреч по взысканию долга мой отец увидел Селису. И потерял свою дурную голову. Ох, если бы Лиама тогда была рядом, она бы его образумила. Но ее не было, а потом уже стало слишком поздно. Селиса быстро вошла в нашу семью и поселилась в нашем доме. А отец стал готовиться к свадьбе и, в качестве свадебного подарка своей молодой жене, он простил долг ее семье. Поначалу она мне даже понравилась. Она играла с Клэр, со мной обращалась ласково и приветливо. Все бы, наверное, этим и закончилось, если бы я не подслушал разговор Селисы с ее кузиной Брудли в саду. И голос ее тогда в корне отличался от того ласкового и приветливого, что она использовала в разговоре с нами. Она обозвала моего отца престарелым дуралеем и безвкусным мужланом, а нас маленькими, мерзкими, назойливыми крысятами. Потом она, смеясь, заявила, что дождется свадьбы, а затем сделает все, чтобы прибрать наше состояние к своим рукам. И еще сказала, что ждет ребенка, и когда мой отец узнает об этом, то он положит к ее ногам все, что она пожелает, и она сможет крутить им как угодно. Ее ребенок унаследует все, а от нас она, так или иначе, избавиться. Когда я все это услышал, мной овладел страх, в равной степени с ненавистью к этой стерве. Отцу это было рассказывать бесполезно и я, дождавшись, когда к нам в гости приедет Лиама со своим мужем рассказал все ей. Но эта дура мне не поверила. Мне не поверила сестра, которую я любил и всегда слушался. И мало того, она рассказала все Селисе, думая что это мои глупые шутки. Да еще и поздравила с беременностью. Та поблагодарив, лишь широко улыбнулась и сказала что это все мое разыгравшееся воображение из-за смерти матери и то что я не желаю видеть никого кроме нее возле отца. Но взгляд, которым она одарила меня, говоря все это, надо было видеть. И тогда я понял, что мне конец. Нам всем конец, если я ничего не предприму. И я в ту же ночь, прокравшись в спальню отца, удушил спящую Селису, закрыв ей лицо подушкой. Она умерла вместе со своим ублюдком в чреве. Не знаю, откуда во мне взялось тогда столько силы на это, наверное, я слишком боялся ее. Это было за два дня до свадьбы. Отец застал меня там же с подушкой в руках. Он пришел в ужас от увиденного. Я попытался объяснить, почему я так поступил, но он ничего не хотел слушать. Он прогнал меня из дома в ту же ночь, дав, правда, немного денег в придачу. А через несколько дней скитаний я узнал, что Селиса Кризод задохнулась во сне от удушья, вызванного болезнью легких. Еще бы, думал я тогда, ведь отец не мог допустить, чтобы имя нашего рода было омрачено убийством в родовом имении. Тем более одним из членов семейства. Но видеть он меня после этого не желал. Я попытался вернуться через пару дней, после того как промотал почти все деньги, но отец с криками прогнал меня вон, не пустив даже на порог. Я помню, как ревела Клэр, цепляясь за руку отца, и умоляла его не прогонять меня. Моя малышка Клэр, она так любила меня, и я ее тоже. А потом я стал шататься по трактирам, спуская все свои оставшиеся средства. В одном из них я и встретил Карейну. Я попытался склеить ее, приняв за шлюху, а она пообещала отрезать мне мои маленькие яйца. Но потом, к моему удивлению, все же угостила меня вином и спросила что, такой как я, делаю в этом дешевом трактире. Ха, она единственная, кто распознала во мне человека высокого рода. А я, пьяный и глупый, сам не знаю, зачем, рассказал ее все от начала до конца. И она не осуждала меня, а когда я закончил рассказывать, даже улыбнулась мне. И так я оказался здесь, чтобы стать грязным наемным убийцей. Но, в конечном счете, не стал даже им.

– Не расстраивайся. Может твой папаша уже поостыл, и когда ты искупишь вину перед орденом, сможешь вернуться домой. Мне кажется, ему просто надоели твои шлюхи, которых ты пытался научить писать и он устал выкидывать их из окна, – я попытался как-то приободрить Тавиша.

– Да не было никакой шлюхи, – вздохнул Тавиш. – Это была Симма, наша горничная. Я действительно читал ей письма и показал пару букв. И отец не выкидывал ее из окна. Я всего лишь раз пощупал ее грудь, а она, вырвавшись, убежала, и после старалась меня избегать.

– Ха-х, что же ты, был наедине с девкой, и так ей не присунул, – ехидно спросил я, вспомнив как не так давно, надо мной насмехался Тавиш.

– Да ну тебя, я же так, шутил. Да и вообще у меня, если честно ни разу не было женщины, я, конечно, подглядел единожды за своей сестрой Лиамой и ее мужем…

Он замолчал. В тот момент я мог дать руку на отсечение, что Тавиш покраснел, но из-за темноты я не мог видеть его лица. Я громко, но добродушно рассмеялся, и Тавиш как ни странно меня поддержал.

– Эй, вы там, а ну заткнитесь, – услышали мы чей-то грубый мужской голос.

А через мгновения послышался топот ног и свет факела, слабо озаряющего коридор темницы. Двое мужчин в длинных тяжелых плащах остановились рядом с нашими камерами. Один из них держал факел, но тот горел слабо и так сильно чадил, что я не мог разглядеть их лиц. Наверное, вновь принесли еду, поначалу подумал я, но их было двое, да и в руках у них ничего не было, поэтому я сразу отбросил эту мысль.

– Который из них? – спросил мужчина без факела. Его голос показался мне смутно знакомым.

– Тот, что слева, – ответил второй с факелом в руках.

– Отопри дверь и можешь идти. Дальше я сам.

– Не надо мне приказывать, изгой, – огрызнулся второй, но дверь в камеру Тавиша отворил. После чего грубо впихнул факел в руки первого и быстро удалился. Слабый свет озарил спину незнакомца. Он вошел в камеру Тавиша. В неярком освещении факела, я видел сидящего на полу Тавиша, который закрывал, отвыкшие, даже от такого света, глаза, и нависшую над ним высокую фигуру.

– Так значит, это ты должен стать Искателем! – медленно произнес незнакомец, держа факел чуть ли не у самого лица Тавиша.

Да, я точно где-то слышал этот голос, вот только никак не мог вспомнить, кому он принадлежит.

– Кто ты? – услышал я испуганный голос Тавиша.

– Тот, кто будет тебя обучать, – ответил незнакомец.

– Ты Искатель? – испуг в голосе Тавиша сменился удивлением.

– Какой ты догадливый, – насмешливо хмыкнул незнакомец.

– Но как, ведь ни одному Искателю…

– Нельзя появляться в Убежище, – закончил за Тавиша незнакомец. – Тебе повезло, я уникален.

Действительно, а как он оказался в Убежище. Ведь Тавиша должны были отвести к месту передачи. Если только конечно… Меня прошиб озноб, не может быть. Клэйборн. Вот откуда я знаю его голос.

– Вставай, – сказал он Тавишу. – Мы уходим.

Да, теперь я не сомневался, это был он. Тавиш медленно поднялся и неуверенными шагами последовал за убийцей. Возле мой камеры он остановился и, прислонившись лицом к решетке, сказал:

– Прощай Ардос. Попрощайся за меня с Каримом и Клодом. И пусть толстяк не распускает сопли. Береги их. Может быть, еще свидимся.

Убийца, услышав мое имя, остановился, но ничего не сказал и даже не повернулся в мою сторону.

– Свидимся Тавиш. Обязательно, – я встал и проковылял к решетке. – Удачи брат. И не пей с ним вина. Он имеет обычай периодически добавлять в него яд.

– Кто? – Тавиш непонимающе заморгал глазами.

– Я, – опередил меня Клэйборн. – Не так ли Ардос из Корновой дыры?

– Признал никак, убийца, – презрительно фыркнул я. – Из какой такой дыры? Сам-то откуда вылез.

– Я смотрю за эти годы, язык твой только удлинился. Да, ты так ничему и не научился парень, ведь ты не слушаешь ни чьих советов, – Клэйборн повернулся ко мне и поднес факел к своему лицу. Он стал немного