– Да что угодно. За помощь в обучение, одежду, информацию и прикрытие его отсутствия.

– И мастера не о чем не догадывались?

– А то как же, – пренебрежительно фыркнул Тавиш. – Не знали. Еще как знали. Не все конечно, но все-таки их хватало, чтобы все оставалось в секрете. До того дня как Лейдо устроил весь этот бред.

– Понятно. И ты тоже знал и пользовался услугами Криза.

– Конечно. И не раз. Да в Убежище многие знали.

– Да, а я вот не знал.

– Потому что все знают, что ты зануда, – проворчал Тавиш. – Хоть и корчишь из себя злого и безжалостного злодея все равно остаешься занудой.

– А ты безрассудный идиот. А остальные знали?

– Ты имеешь в виду Карима и Клода?

– Да, ты же понял о ком я, – он определенно пытался сегодня вывести меня из себя.

– Знали. Клод давно, но толстяка легко можно заставить молчать. Карим изначально тоже не был в курсе дела, но однажды он меня застукал, когда я вернулся чуть подпитым. И обругал. Такой же зануда, как и ты. Но я просил его ничего не говорить тебе и он нехотя согласился.

– Но почему я, ни разу не видел, как ты уходил и…

– Может быть, потому что ты голым бегаешь по берегу озера вместе со своей черноволосой, – насмешливо перебил меня Тавиш.

– Я не бегал с ней голым, – огрызнулся я.

– Да ладно. Хочешь сказать, что между вами ничего не было.

– Чего именно? – недовольно проворчал я, хотя знал, куда клонит Тавиш.

– Ты ни разу не раздвинул ей ноги и не…

– Нет, – быстро прервал его я, так быстро, что получилось довольно нелепо, и Тавиш зашелся громким смехом. В этот момент мне очень захотелось его прибить.

– Ну ты и олух, – проговорил Тавиш просмеявшись. – Столько раз был наедине с девкой и ни разу ей не присунул. А у тебя вообще были до этого женщины. Шлюхи например?

– Заткнись, – прошипел я сквозь зубы. – Пока я не перегрыз прутья решетки и не сломал тебе шею.

– Хотелось бы посмотреть на это зрелище, – хмыкнул Тавиш, но смеяться перестал.

Мне не хотелось говорить на эту тему. Наступила неловкая тишина. Значит, Клод знал, но ничего не сказал мне в тот вечер. Надо бы при встрече серьезно с ним поговорить. Конечно, если я его еще, хоть раз, увижу.

– Так значит, в тот вечер ты пошел за новой порцией? – первым прервал я молчание.

– Да. Только вот помимо Криза, там оказались Лейдо и его дружки.

– Насколько я помню, Криз тоже был не прочь насадить нас на нож.

– Наверное Лейдо что-то пообещал ему. Конечно, Криз не отличался добрым нравом, но просто так нападать он не стал бы. Во всяком случае, от него этого мы уже не узнаем, а до Лейдо, если он жив, добраться мы не можем. По крайней мере, отсюда.

Да уж Тавиш не мог представить, как мне хотелось свернуть шею этому ублюдку. Но в одном он был прав, здесь я сделать ничего не мог.

– И так, что же случилось после того как ты пришел туда? – спросил я.

– Да ничего. Дружки Лейдо тут же связали меня, и мне пришлось стоять на коленях и слушать их тупые шуточки. А это надо сказать довольно неблагодарное занятие. Так я и стоял до вашего появления. Лейдо знал, что ты придешь за мной, он не переставал говорить об этом своим шавкам. Я был всего лишь приманкой, а главной целью был ты, Ардос.

Это я уже понял давно. Лейдо заманил меня в ловушку, зная, что я не брошу Тавиша и попаду прямо ему в руки. Подлый ублюдок все просчитал.

– А Танни? – спросил я. – Как она повелась на все это? Ведь она тоже ненавидела Лейдо.

– Как любил говаривать мой благородный родитель, от любви до ненависти один шаг, – откликнулся Тавиш. – Лейдо соблазнил и трахнул ее. Глупая девчонка влюбилась. Мне даже немного жаль ее. Вот и весь ответ. И сделал он это, скорее всего, чтобы подобраться к тебе.

Я вспомнил, как плакала Танни и то, как ее колотила Шейла. А потом и ее смерть. Мне вдруг тоже стало ее немного жаль, но, я тут же, подавил в себе это чувство. Глупая дура заслужила это. Впрочем, мы были не умнее ее. Я клял себя за то, что так легко угодил в ловушку Лейдо. Я полусидел, облокотившись на правый локоть, и думал, а мысли, словно черное воронье, кружились в моей голове. Тавиш молчал, а через какое-то время я услышал его мерное дыхание с легким присвистом. Он уснул. Мне же спать не хотелось вовсе. Голова раскалывалась, спина ныла и при каждом движение вспыхивала, словно на нее плеснули кипятка.

Не знаю, сколько прошло времени пока нам не принесли еды и воды. Непонятного происхождения похлебка с плавающими кусочками чего-то по вкусу неопределяемого, сухой, словно камень кусок ржаного хлеба, да деревянная кружка воды вкусом напоминавшая мочу. Затем нас вновь оставили одних. Я немного поел, размачивая хлеб в похлебке, и выпил противную воду. Голова закружилась, и меня чуть было не вырвало, всем тем, что я только что проглотил.

Через какое-то время пришел мастер Лайкиом. Сначала, осмотрев мою голову, он помазал висок холодной жирной мазью, но повязку накладывать больше не стал. Потом он добрался до моей спины, и тихо ругаясь себе под нос, начал снимать мои повязки. Когда он отрывал последние слои, присохшие к моим ранам, я кричал, и под конец чуть было не потерял сознание. В конце концов, мастер закончил, смазал мои раны той же мазью, и наложил новые повязки. Затем он занялся спиной Тавиша. Закончив с Паледо, он быстро удалился, что-то бурча себя под нос.

И вновь одиночество, прерываемое периодическим писком и шебуршанием крыс, да недолгими разговорами с Тавишом. В основном мы разговаривали на отвлеченные темы, ни разу не упомянув о его наказание. Но однажды он заговорил об этом сам. Я уже засыпал лежа в углу своей камеры на грязной соломе, когда услышал его голос.

– Может быть, это и к лучшему, – произнес он, так как будто обращался сам к себе, – если я стану Искателем. Это ведь тоже не плохо. Все лучше, чем болтаться в петле.

– Может быть, – пробурчал я. У меня раскалывалась голова, и я хотел спать. Но Тавиш, по всей видимости, был настроен на разговор.

– А всего этого могло бы и не быть, – печально вздохнул он. – Жил бы сейчас в свое удовольствие. Пил хорошее вино, вкусно ел, спал вдосталь рядом с какой-нибудь хорошенькой девушкой или даже двумя, а может быть даже женился на какой-нибудь с благородной фамилией и преданным. Я одел бы черный камзол с гербом моего дома, танцевал с сестрами, целовал невесту, ел бы вкусную еду, не то что эти помои, – я услышал бряканье миски, которую откинул Тавиш, – а по окончанию вечера повел бы свою невесту в спальню и там…

– Кто ж тебе не давал, – устало ответил я, прерывая его мечтания.

– Мой папаша с его леди Селисой. Семья Паледо одна из древнейших в Сайдеро. Наш родовой дом в Малене находится в Круге Цветов недалеко от здания преториата. Мать умерла, когда мне было девять, а моей младшей сестренке Клэр шесть. Лиама, старшая сестра, к тому времени уже вышла замуж за Гизвора Виртола, представителя еще одной старой фамилии Собруна. Отец после смерти матери изменился. Он стал уделять нам все меньше внимания и с головой ушел в работу. Клэр плакала по ночам, скучая по матери и по отцу тоже. И именно мне приходилось ее успокаивать. По ночам она прибегала ко мне, и я говорил ей, что все будет хорошо.

Тавиш на мгновение замолчал. Я привстал на локте, внимательно слушая. Никогда еще в его голосе не было столько печали и сожаления.

– А потом он решил жениться. На Селисе Кризод. Намного моложе отца, ей было немногим больше моей сестры. Надо отдать ей должное, она была очень эффектной женщиной, да и ума и хитрости ей было не занимать. Род ее обеднел, и находился на грани полного банкротства, и родство с моей семьей сулило Кризод спасением и выходом из долговой ямы. Ее семья была должна и моему