не завидовать красоте ее сложения.

В тот вечер она сидела на берегу озера, на срубленной пальме. Живописный наряд индеянки отражался в тихой воде.

Насена полонила сердце Агвары задолго до того, как он стал кациком. Голубые глаза белой девушки не успели его околдовать, когда он влюбился в нее. Она приглянулась ему еще девочкой. Индеянки расцветают рано.

Насена была единственной подругой сына Нарагваны, и он изменил ей! Другая будет женой вождя племени тобасов, а она…

Она вскочила с болезненным стоном. В голосе ее прозвучало такое отчаяние, как будто у нее раскололось сердце, но лицо оставалось напряженным и злобным, как у самки ягуара, раненной стрелой охотника.

– Дух вод! – воскликнула Насена, протягивая руки и запрокинув голову. – Услышь мою мольбу! Ответь мне! Станет ли она его женой?

Сердце подсказало ей ответ.

– Да! Да! Он привез ее, чтоб на ней жениться! Он лгал в совете старцев! Он – воплощенная ложь! Где его клятвы, произнесенные устами, целовавшими меня? Нарушены и попраны… Любовь отдана другой. Она станет его владычицей, а я буду прислуживать ей. Но этому не бывать. Нет, Дух вод. Лучше обручиться с тобой! Прими меня в свои объятия…

Кто мог бы подумать, что индеянке было всего пятнадцать лет?

– Почему не сейчас? – бормотала Насена. – Мне нечего ждать: я знаю все. Прыжок со скалы – и конец моим страданиям…

Молча глядела она на утес, нависший над озером. Сколько раз она во время купанья прыгала с него, стараясь вынырнуть подальше! Теперь она больше не вынырнет…

Лицо Насены вновь исказилось злобным упорством.

– Нет, Дух вод. Еще не время! Насена не боится. Дочери вождя тобасов смерть не страшна. Я успею призвать ее, но раньше – отомщу: пусть сначала погибнет предатель, а потом, Дух вод, ты возьмешь и меня. Отомстив, Насена не будет цепляться за жизнь.

Уронив голову на грудь, девушка застыла…

За ее спиной послышались шаги; она обернулась. К ней подходил высокий и мужественный юноша-индеец, судя по одежде, один из приближенных воинов вождя. Это был ее брат.

– Сестра, – сказал он, заглядывая ей в глаза, – ты чем-то огорчена. Я хотел бы знать – чем?

– Ошибаешься, – ответила девушка, притворяясь спокойной. – Я любовалась озером… Какой прекрасный вечер! Даже птицы ему радуются…

– Но ты разучилась радоваться, Насена. Я это заметил и знаю причину твоей печали…

Она вспыхнула, но промолчала.

– Я не требую объяснений; мне все ясно, кроме одного. Отвечай вполне искренно. Я спрашиваю тебя как брат, Насена.

Девушка пугливо на него покосилась.

– Что хочешь ты знать, Каолин? – спросила она.

– Он обесчестил тебя?

– Как мог ты это подумать? – крикнула она, покраснев до корней волос. – И это спрашивает брат! Насена не пережила бы позора… Если ты говоришь об Агваре, то знай: я любила его и люблю до сих пор. Он отвечал мне горячими клятвами. А теперь я убедилась, что он меня обманывал.

– Он посмеялся над тобой! – воскликнул в бешенстве Каолин. – Над моей сестрой, над дочерью вождя тобасов, равной ему по крови! Агвара раскается, и очень скоро. Время пока не настало, но час его пробьет. Довольно, Насена! Ни слова никому. Будь терпелива и жди. Клянусь, ты будешь отомщена.

Каолин ушел, оставив девушку на берегу озера.

Насена опустилась на пальмовый ствол и дала волю слезам.

Рыдания ее облегчили. Она подняла голову. В глазах ее засветилась надежда.

– А если я ошибаюсь? А вдруг он верен мне? Что, если я его оклеветала и толкнула Каолина на преступление, которое повлечет за собой кару и раскаяние? Как добраться до истины? Шебота знает все и расскажет мне. Я щедро ее вознагражу. Она обещала со мной встретиться сегодня ночью на холме. Поскорей бы узнать…

Насена не договорила, но чуть не сказала: «Горькую правду».

Искра надежды тлела и не могла разгореться в ее душе.