— Спровадить меня решил, — зло выпалил охотник и в сердцах бросил вдобавок: — Чёрт проклятый!

Локи шумно сглотнул, заметив, как у его ног зашевелился поверженный дух. Одинсон, казалось, тоже заметил это движение. Локи предпочёл бы тысячу раз умереть, нежели пережить этот миг: ему придётся рассказать Тору, это будет справедливо.

— Ну и зачем, а? — Тор схватил Локи за плечи и грубо развернул к себе.

В голове стали метаться странные мысли, может, колдун вызвал отца в надежде поразвлечься с ним, ведь чернокнижник говорил о том, что желал Лафея, думал о нём. Но стоило заглянуть магу в глаза, Одинсон понял: его предположение было в корне неверно, перед ним были заплаканные красные глаза, а вовсе не подобострастное лицо жаждущего любовника.

Поток заготовленных ругательств так и застрял посреди горла. Одинсон порывисто прижал мага к себе, захватил в объятия, чувствуя, как и сам дрожал от волнения. Что бы ни случилось, он хотел поддержать чернокнижника, смахнуть его слёзы и обнадёжить.

— Я испугался за тебя, — прошелестел охотник, на миг прикрыв глаза, сосед на объятия не отвечал, он вдруг стал таким пассивным. — Он не навредил тебе? Локи?

Не услышав ответа, Тор отстранился и опасливо заглянул в глаза колдуна. Сколько в них было боли и безысходности. Нет, Локи вызвал отца вовсе не для запретных развлечений, между ними что-то произошло. Родственные неурядицы и недосказанности переросли в перебранку и вызвали ярость могущественного божества.

— Не может быть, — скрипуче выговорил Лафей, привлекая к себе внимание. — Вот оно что?

Локи медленно обернулся, тон отца ему не понравился. Лафей всё понял, в этом не было и малейшего сомнения, тонкие губы украсила странная улыбка. Тор вышел из-за спины соседа, грозно взирая на мужчину. Жгучий брюнет не спешил подниматься с пола под гнётом власти чернокнижника. Тор не мог не заметить: Лафей был действительно привлекательным представителем мужского пола, Локи унаследовал его чёрные шёлковые пряди, тонкий стан и глубокие колдовские глаза.

— Не обязательно было спроваживать меня, если хотел его увидеть, — Тор старался не показать своего недовольства, не нравилось ему всё это. Странная картина, непонятная. О чём они говорили? Почему властный и жестокий при жизни Лафей так смотрел, словно знал какую-то страшную, интригующую тайну?

— Его? — Локи нахмурился и повернулся к Тору.

— Это твой отец, — пожал плечами Одинсон. — Эрос примчался за мной, и я… В общем, я понял, что это Лафей и что-то тут у тебя не в порядке.

— О! Он так много знает о тебе, — восторженно прошелестел воплощённый дух. — Он мне нравится.

— Заткнись! — выплюнул Локи, снова возвращая своё внимание к отцу. — Закрой свой рот, иначе я…

— Сделай мне так больно, как только сможешь, Локи, — сладко проронил Лафей. — Я подчинюсь, я твой раб, мой господин.

— Убирайся, — обессиленно бросил колдун.

Лафей исчез, и вместе с ним ушли все силы. Локи был раздавлен правдой. Как сказать, как открыть истину Тору? Энергетический барьер ослаб, и Эрос смог проникнуть в избу, он был таким взволнованным, стал крутиться у ног. Маг поник. Одинсон чувствовал упадок, который испытывал его сосед, справиться с ним сейчас труда не составило. Охотник усадил хозяина избы на постель, Эрос кругами ходил вокруг них, пока Одинсон не бросил на него хмурый взгляд. Кот уселся рядом с постелью и стал вдумчиво наблюдать за состоянием Локи.

— Ты должен уйти, — вдруг произнёс сосед, когда Одинсон сел рядом с ним на постель. — Возьми золото и беги от меня как можно дальше. Ты выполнил свои обязательства, ты больше ничего мне не должен.

— Локи, ты меня пугаешь, — покачал головой Одинсон. — Я не уйду, я же сказал тебе.

— Уйдёшь, поверь, если я всё тебе расскажу, ты всё равно уйдёшь… — Лафейсон сглотнул и продолжил: — Я истинное зло, тебе не будет счастья рядом со мной. Пожалуйста, уходи.

— Что Лафей тебе сказал? Зачем ты вообще его вызвал? Он причинил тебе столько боли, зачем ты снова ворошишь прошлое?

Лафейсон вздохнул, теперь ему всё отчётливей казалось, что отец был его единственным спутником, с которым ему никогда не расстаться. А прошлое было частью его жизни, и оно всё равно настигло его, как неотвратимый Фенрир — своих жертв.

— Ведьма сказала, что видит родственные связи, — Локи не хватало мужества в этот момент, но он собрался с мыслями и продолжил: — Она решила, что ты мой брат, она была убедительна. Я должен был узнать наверняка.

Тор видел, как Локи было тяжело говорить, он слушал внимательно, но что-то внутри тормошило, некое предчувствие. Брат? С чего ведьма решила, что они родственники? Возможно ли?

— Лафей солгал мне, и я просто принял эту сказку, как должное, а сегодня я потребовал от него ответов, снова.

— Что он сказал тебе?

— Фригга не хотела отдавать меня и…

Услышав имя матери, Одинсон подскочил с постели. Локи остался сидеть неподвижно, он не поднимал взгляда, не договаривал начатое, всё и так