живых.

У меня в голове не укладывался образ Яна Хидса как пьяницы и разгильдяя. Для меня Ян был надежным и сильным, и я никак не могла поверить, что он мог сделать подобное. Тем более что некроманты, как правило, обладают довольно скверным нравом и им присуща строгость. Хотя, может быть, это и есть воспетый в легендах черный юмор магов смерти? Но я все равно не могла понять: как Яну пришло в голову устроить такое?

Собственно, последний вопрос я и озвучила, с долей уважения глядя на него.

– Я был расстроен и пьян, мой друг не расстроен, но тоже в изрядном подпитии. А как это пришло нам в голову, уже не важно. Важно лишь то, что император, когда узнал, кто виновники этого балагана, страшно разгневался и лишил нас некромантии, обоих разом. Теперь я весьма слабенький стихийник, и только.

Я смотрела в льдисто-серые глаза Яна и никак не могла понять, что послужило причиной. Что могло толкнуть некроманта – представителя одной из ценнейших на Диосте каст магов – на подобный поступок? У них ведь есть все: они живут во дворце или в роскошных особняках неподалеку, получают огромнейшее жалованье и пользуются уважением всего двора. Пожалуй, только простой народ – крестьяне да фермеры – к некромантам относятся неважно, скорее всего, просто боятся. Сомневаюсь, что Ян не понимал, чего может лишиться.

– Что случилось, Ян? – мягко спросила я, положив свои ладони поверх его.

Некоторое время он гладил мою руку, задумчиво глядя в одну точку. Словно размышлял, стоит ли говорить. Я даже решила было, что ответа не последует.

– Бывают такие дни, Катарина… дни, которые меняют все.

– У тебя просто был плохой день?

Ян странно улыбнулся и наконец-то посмотрел мне в глаза.

– Я расскажу тебе одну историю. Жили-были в Меренске два друга. Дружили с самого детства, даже называли друг друга братьями. Вместе учились в академии магии в Глонвуде, после оба начали весьма успешно строить карьеру. И все было замечательно, пока один из них не влюбился.

Ян крепко сжал мою руку. Я уже понимала, что он рассказывает мне про себя. Это была его история – и судя по всему, не очень приятная.

– Любовь – прекрасное чувство. – Ян наклонился и легко коснулся губами моей руки. – Но когда ты точно знаешь, что возлюбленная твоего названого брата неверна ему и его состояние интересует ее куда больше, чем он сам, становится тошно. Еще хуже, когда твой друг – казалось бы, умный человек и отличный следователь, – искренне верит в святость своей возлюбленной.

Почему-то вспомнилась история с невестой мистера Уотсона, которую Ян увел у него. Теперь тошно стало и мне, а еще появилась вполне логичная догадка:

– Твой друг – Денери Уотсон?

Произнести это вслух мне удалось с трудом, слишком уж невероятным казался такой поворот событий. Но, памятуя о словах Эмиля Хидса о дружбе, разрушенной по вине женщины, и натянутых отношениях Яна и мистера Уотсона, я рискнула предположить подобное. Это могло бы объяснить многое.

– Денери влюбился в Юлу без памяти, – не обратив внимания на вопрос, продолжил Ян. – Он боготворил ее, потакал во всем, был цепным псом у ее ног. И мой друг, бывший друг, никак не хотел замечать очевидного – Юла крутила доброй половиной мужчин Меренска. К тому же несколько раз я встречал ее в Глонвуде в сопровождении новых кавалеров. Я пытался поговорить с Денери, но он не верил, не хотел верить или просто не хотел признавать. Лучший следователь Меренска позволял какой-то девчонке водить себя за нос! Можно ли допустить, чтобы твой брат связал жизнь с подобной женщиной?

– Не знаю, – растерянно ответила я, не особо вникая в суть вопроса. Мне хотелось услышать, что же было дальше.

– Вот и я не знал. Мы стали ссориться. Ругаться из-за женщины. Чего я только не делал! Предоставлял Денери магоснимки, даже привел мужчину, которого Юла ободрала как липку, а потом втоптала в грязь, но он не слушал меня. Эта плутовка словно околдовала его. Он сделал ей предложение спустя месяц после знакомства. Подарил фамильные бриллианты и предложил переехать в его дом. От переезда Юла отказалась, должно быть понимая, что тогда не сможет вести привычный образ жизни, а вот предложение приняла охотно, как и фамильные драгоценности. Я думал, что, став невестой, она успокоится, потому что отговаривать Денери было совершенно бесполезно. Но ничего не изменилось. Человек, которого я нанял следить за ней, все еще докладывал об изменах. А самое противное, Катарина, что при каждом моем визите в дом Денери, стоило нам с ней остаться наедине, она начинала откровенно флиртовать. Более того, она не просто флиртовала, но и говорила гадости о Денери. Наверняка девчонка поняла, что не хочет замуж за следователя, пусть и старшего, и решила за мой счет уехать из Меренска. К слову, Юла была крайне болтлива и неосторожна в словах. Вот в один из таких визитов у меня и появилась бредовая идея.

– Ты решил наглядно продемонстрировать ее распутное поведение мистеру Уотсону? – спросила я, уже, кажется, поняв, к чему клонит Ян.

– Почти. Я совершил, пожалуй, самый глупый поступок в своей жизни. – Ян быстро посмотрел на меня. – Нет, между мной и Юлой ничего не было, только один поцелуй, во время которого я меньше всего думал о нежностях, – поспешно заверил он, видимо разглядев ревность в моем взгляде. – Просто я пригласил ее к себе на обед, позвал и Денери, но он должен был прийти немного позже. Как я и думал, Юла не сказала жениху, куда идет. Да и пришла она, как говорится, во всеоружии, разве что чемодан с собой не притащила. Денери подоспел как раз к тому моменту, когда его невеста повисла на мне, требуя поцелуя.