ты играл грязно, нечестно и постоянно норовил ударить в спину, но, клянусь Смертью-Матерью, как же это было увлекательно! Жаль, что теперь все только в прошлом… На какое-то мгновение я подумывал, а не повторить ли нам здесь нашу игру? Но это было бы все равно, что змее пытаться влезть в давно сброшенную кожу. Но когда ты вмешался в противостояние моего юного подмастерья и своей дочери, у меня созрела воистину… божественная мысль.

Напряжение в фигуре Владыки рывком выросло, окружив его темным ореолом, а колыхнувший воздух голос стиснул все присутствующих, как в кулаке.

— Мы снова сыграем с тобой, Люцифер. Есть мир, моложе этого всего на какие-то полмиллиарда лет. Он больше Земли, он даже больше моего Даймона. Он обильно заселен людьми, едва вошедшими в бронзовый век. И там есть магия. В общем — идеальный чистый лист, на котором можно разыграть интереснейшую партию.

Я дам тебе полную свободу в пределах того мира и верну все твои силы. Я даже добавлю их тебе еще. И я, как и положено Богу, буду играть честно, не пользуясь своим преимуществом. А ты поступай, как хочешь. Даже наоборот, я прошу тебя — будь, как и всегда, подл, коварен, вероломен, лжив и беспринципен. Более того, ты можешь даже попытаться покинуть тот мир и вернуться сюда. Если сможешь, конечно.

И если захочешь.

Люцифер медленно и гордо выпрямился; в его чуть прикрытых глазах в ответ полыхнула злая радость, жажда реванша и предвкушение, помноженные на получивший обильную пищу истинно дьявольский ум.

— А не переоцениваешь ли ты свои силы… Бог?

— Я знал, что тебе это понравится… — Эр-Кхан слегка прищурился. — Скажу правду — даже я сам этого не знаю наверняка. Но разве от понимания этого не становится еще интереснее? И нам обоим уж точно не будет скучно еще очень долгое время.

— Вот тут я согласен с тобой, мой враг, — наклонил голову Люцифер.

— Тогда пойдем же. Доска ждет, фигуры давно расставлены…

— А здесь мы все так и оставим?

— Почему нет? — и Владыка двинул бровью. — Эти миры теперь принадлежат им. Старикам вроде нас не место в песочнице, пусть молодежь сама решает их судьбу. И свою — тоже. Хотя… Игра не обязана быть честной, но силы все же должны хотя бы немного уравновешивать друг друга, ибо победа над заведомо более слабым противником лишит победителя вкуса истинного торжества. Что ты выберешь, Люцифер — я уберу лишние пешки твоей очаровательной дочурки… — и Каэр-Ду повел рукой, как бы очерчивая замершие вокруг них многочисленные когорты лонохарцев, и по рядам воинов прошло некое искажение, зыбкий морок, словно сама реальность уже послушно приготовилась исторгнуть из себя неугодное Богу, — …или добавлю фигур моему мальчику?

— Второе.

— Как скажешь… Но что бы мне ему дать? — Владыка, казалось, задумался, а вот Люцифер нахмурился, поняв, что он, кажется, поспешил с выбором. — Что ж, полагаю, вот это будет в самый раз. А с Праматерью я уж как-нибудь сочтусь…

И Каэр-Ду протянул руку, словно ожидая, что в нее из воздуха падут некие дары. Не было ни заклинаний, ни магических кругов, лишь тьма вокруг него сгустилась еще сильнее, обрисовав силуэт жирным, волнующимся контуром, а затем…

Уже второй раз за небольшой промежуток времени Гарри захотелось причинить себе боль, чтобы избавиться от лицезрения того, что казалось совершенно нереальным. Сейчас на его глазах происходило немыслимое, попирающее все известные ему законы и догмы и Земли, и Даймона.

Воля и мощь Эр-Кхана, ставшего на этом перекрестке пространства и времени не просто невероятно сильным магом, а Законом на физическом и магическом уровне, мгновенно пробили четыре зеркально-черные червоточины в царство Наэ-Хомад, и вытянули через дрожащие воронки, дышащие мраком и высасывающим тепло холодом, четыре пульсирующих светом точки.

Покружившись над ладонью Каэр-Ду, под его пристальным и довольным взглядом, они разлетелись, зависли перед ним над землей и вспыхнули еще ярче, пустив по воздуху тонкий, поющий звук. Расширились, окутались многослойными ослепительно светящимися вуалями, и внутри этих идущих звенящими волнами сияния полупрозрачных коконов, пошел многократно ускоренный процесс развития человеческих существ — эмбрион, плод, младенец, ребенок…

Четыре фигуры насквозь пронизанные тем, что можно было смело назвать «божественным светом сотворения», стремительно росли, их кожа переставала быть полупрозрачной, головы покрывали волосы, тела взрослели и изменялись, приобретая женские силуэты и узнаваемые черты лиц…

— Великая милость Наэ-Хомад… — прошептала чуть пошатнувшаяся, всхлипнувшая Рен, и сжала руку Гарри так, что у того едва не захрустели кости.

Но Поттер этого даже не заметил, раньше ее пораженный невероятной догадкой.

Для того чтобы вернуть к жизни одного, только что погибшего Джорджа, ему потребовалось напряжение всех своих сил, помощь Гермионы, жуткий, кровавый ритуал и море энергии ак-нота.

Но тут не было ни жертв, ни даймонских магических кругов, ни колец — одни только голая мощь и искусство Владыки настоящим образом перекраивали самые фундаментальные основы бытия, возвращая к существованию тех, чей жизненный путь оборвался так давно и так далеко отсюда, что