Последние слова давались пареньку с трудом, он будто боролся с навалившейся на него страшной усталостью, и, договорив, осел на заснеженную землю во вспышке разлетевшихся и гаснущих даймонских символов.

Мгновенно возникшая возле него Окой подхватила мальчишку и через секунду, в вихре серо-голубого огня, снова оказалась уже у входа в башню, возле которого заняли оборону все остальные члены команды Поттера. Девушки склонились над пареньком, теребя его и ощупывая, и дружно облегченно вздохнули, убедившись, что он жив и просто глубоко спит.

— Так вот где я его видел… — задумчиво пробормотал Эдвард, указывая пальцем на небольшой, будто полустертый, но сейчас набирающий черноту кольцевой узор на коже промеж лопаток Криса. Точно такой же знак, который теперь носил на груди Джордж вокруг шрама от полученной им смертельной раны.

— Как же я не люблю подобные сюрпризы… — нахмурился Гарри, глядя на не собирающееся рассеиваться облако черного тумана. У него внутри все сильнее и сильнее звенело от тревожно нарастающего предчувствия, острого ощущения неумолимо накатывающей гигантской волны.

И шестое чувство его не обмануло — пространство в месте, где только что стоял Крис, такое впечатление, скрутило в узел сильнейшим искажением, как ведет складками идеально разглаженную простыню, если положить ладонь на ее центр и резко сжать материю в кулаке.

Появившаяся и стягивающаяся в точку невообразимая сила буквально сминала и выгибала вокруг себя все сущее, такое впечатление, заставляя идти волнами саму ткань реальности.

По дрожащей земле, с начавшими мелко подпрыгивать на ней камнями, понеслись все ускоряющиеся потоки воздуха, стекающиеся отовсюду, как вода в пробитую брешь. День, хоть и переваливший за полдень, в мгновение ока стал подобен глубокому сумраку, пронизанному прорывающимся отовсюду, сквозь границы миров, алому и оранжевому свету и перемешанному с черным ветром, закручивающимся в спирали.

Гарри с Рен, не сводя глаз с происходящего, отступили подальше, а у подножия сторожевой башни полыхнул двойной лазорево-золотистый купол — Гермиона и Окой прикрыли основную группу своей защитой.

А то, что сейчас неторопливо воплощалось в этом мире, проходило будто некую стадию метаморфоз, страшных и завораживающих одновременно — эбеново-черный разлом внутри распадающегося тающими лоскутами кольца тьмы, бесформенный ком мрака, сформировавшийся в высокую фигуру, состоящую из многих взаимопроникающих силуэтов людей и существ, некоторые из которых были явно порождениями других миров, и, наконец — высокое человекоподобное нечто, закутанное во что-то, похожее на плывущий по воздуху живой чернотой плащ или мантию с глубоким капюшоном.

Из-под его непроглядной темноты остро ощущался невидимый, но пристальный и пригибающий к земле взгляд, полы одежд струились по каменным плитам, растекаясь в стороны на несколько метров, как жидкая черная смола, а складки капюшона венчались ореолом восходящих длинных струй тающей тьмы, подобно призрачной короне.

Это выглядело и ощущалось настолько подавляюще, жутко и имело столь явственное дыхание силы, уже давно знакомой Поттеру, но превышающий его уровень даже не на порядок, а на десятки порядков, что Гарри ни на миг не усомнился, кто именно вмешался в противостояние.

— Эр-Кхан… — прошептала вздрагивающая Рен.

А затем… У Поттера, пригнувшегося и выставившего вперед руку, защищая себя и девушку от почти сносящего с ног дуновения тьмы, возникло впечатление, что все мироздание потряс удар подобный тому, если б Солнце вспыхнуло сверхновой, снова вернув на землю день.

В этом мире окончательно материализовалась некая сущность, по силе сопоставимая с богами, равная им, а возможно, даже и превосходящая. И казалось все вокруг — люди и нелюди, природные силы, ветер, снег и даже само время, — замерли, подчинившись воле прибывшего гостя.

Воплощение же тьмы неожиданно свернуло всю свою чудовищную ауру мощи, буквально размывающее сознание давление почти исчезло, и Гарри вздрогнул, выпрямляясь и возвращаясь в реальность. Ощутив на лице влагу, он вытерся и увидел на своем запястье свежую кровь, сочащуюся из носа.

Вокруг и впрямь все замерло — когорты лонохацев и Валькери со свитой вдалеке, остановившийся ветер и взвихрившийся под чужими ногами снег, зависший в неподвижном воздухе. И даже тусклые лучи света от полускрытого в облаках и клонящегося к закату солнца, казалось, можно было потрогать рукой, как натянутые струны.

На небольшом круглом островке, метров сто в поперечнике, не обратились в неподвижные статуи лишь Гарри с товарищами, угодивший в странную клетку Люцифер и… некая овеществленная тень, видимая как громадный костер черного пламени. И которая сжималась, втягивая в себя языки мрака, уплотнялась, обретала формы и, наконец, приняла вид высокого мужчины, облаченного в многослойные, спадающие серые и коричневые одежды. Зачесанные назад русые волосы, лицо неопределенного возраста с резкими, властными чертами, ровная осанка… Он спокойно и задумчиво посмотрел на свою руку, сжимая и разжимая кисть, а затем взглянул на заметно напрягшегося Дракулу.

И у Гарри, невольно оказавшегося на линии этого взгляда, в легких застыл воздух.

Если Люцифер, проживший около трех тысяч лет, смотрел пронзительно, тяжело и давяще, не давая даже шанса усомниться, что перед тобой — не человек, то Каэр-Ду…

Под его взглядом сразу вспоминалось изречение: «Если долго всматриваться в Бездну, то Бездна тоже начнет всматриваться тебя».

Глазами Владыки на Поттера посмотрел даже не бессмертный Бог и Повелитель Даймона, достигший великих и ужасных свершений еще будучи