— Конечно, расскажу, — и Поттер дернул мелкую за хвостик на голове, вызвав довольно хихиканье. — А какую хотите — страшную или добрую? Веселую или грустную?
— Добрую! И веселую!
И это правильно, — подумал Гарри. — Потому что страха и грусти, что довелось вам всем испытать, хватит на несколько жизней.
И прокашлявшись, начал рассказ, на ходу вспоминая старую английскую сказку из потрепанной книжки, доставшейся ему в наследство от кузена Дадли, которую он любил перечитывать в детстве, лежа в кладовке под лестницей.
— Давным-давно, предавно, когда свиньи пили вино, мартышки табак жевали, куры его клевали — и от этого жесткими стали, жила-была на свете старая свинья с тремя поросятами…
На секунду прервав рассказ, Поттер поднял глаза верх, где сквозь жемчужно-переливающуюся пелену нет-нет, но проступал угольно-черный, подсвеченный алым, мрак.
«Давай… брат… Только вперед. Я… нет, ВСЕ МЫ надеемся на тебя».
Глава 30. Отец Лжи
— Гааааррриии…
— Гааааррриии…
— Гааааррриии…
До слуха Поттера, словно из немыслимого далека или сквозь громадную океанскую толщу, приглушенно и растянуто долетали звуки его имени.
— Гааааррриии…
Отвечать не хотелось.
Разум и душа Гарри, побывав в фокусе сил, не предназначенных ни для тела, ни для сути людской, плавали в густых сумеречных водах полусознания, тяжело и мягко обволакивающих со всех сторон и не желающих отпускать.
— Гааааррриии…
«Зовут… Снова зовут… — лениво скользнула мысль. — Но кто и куда? И зачем? Смерть-Мать получила свое, значит, остался снова один я…»
В памяти вспышкой возник задорно-предвкушающий прищур того, другого Поттера, шагающего в безвозвратный мрак…
«Боги, боги, что же я наделал…»
Казалось, что вот сейчас та часть его «Я», что раньше часто всплывала в голове клубком внутренних споров и противоречий, и начнет рвать Гарри на живую, безжалостно пластая когтями самобичевания и обвинений.
Но нет. Былой «голос совести» молчал.
То ли совершенное действительно касалось только Поттера и его отражения, то ли… И вот тут Гарри стало немного страшно — неужели именно так и переставали быть людьми высшие Зодчие Теней Даймона? Постепенно, шаг за шагом притупляя и выжигая в себе все человеческое, и приобретая взамен, вместе с возрастающей силой, и ошибочную, ложную уверенность в том, что все, что они творят — все истинно? И лишь Владыка Эр-Кхан, его непререкаемая воля и сила, сдерживали их и направляли?
Но и с этой вспышкой страха удалось совладать, отложив самокопание и внутренний анализ до лучших времен.
— Гааааррриии…
«Опять… Но я же теперь один… Хотя нет, не один… Друзья… Рен, Гермиона, близнецы, Джинни, Норт… И наша война еще не окончена… Значит все, хватит… Пора возвращаться…»
Рен, которая, встав на колени, с все с возрастающим беспокойством звала и тормошила безвольно сидящего на каменных обломках, словно дремлющего, опершегося на меч и ссутуленного Гарри, увидела, как тот вздрогнул, не спеша выпрямился и раскрыл глаза, в которых последним отблеском истаяли фиолетовые искры.
И в этот момент девушка внезапно ощутила то, что уже почти забыла со времен падения Даймона — мимолетное, но четко ощутимое и звенящее восторгом по нервам чувство резонанса между ее внутренним истоком и вспыхнувшим могучим сосредоточием магии ее господина. Да, уровень Поттера все еще не был и близко сравним с мощью ее создателя, Каэр-Ду, но вложенная в саму ее сущность связь возобновилась, придавая Рен еще больше уверенности и сил.
— Все, Рен. Все в порядке, не беспокойся, — и обмотанная тканью ладонь стерла влагу с ее засветившегося лица. — Я с вами.
Вставший во весь рост Гарри с удивлением прислушался к ощущениям, сжимая и разжимая покалывавшие пальцы.
Все ощущалось… слегка иначе.
