связанным с его правой рукой, он ткнул им в беснующегося Вольдерихара и громко скрежетнул почти неузнаваемым голосом:

— Рен… Окой… Прочь…

Кицунэ и Шиан-Эр немедленно повиновались, отступив за спиной Поттера подальше, который, сделав несколько шагов навстречу, молча ожидал действий Вольдерихара. И тот не заставил себя долго ждать — серо-голубое творение оглушительно зарычало и, опустив голову почти к земле, пустило в Поттера струю замораживающего пламени.

В ответ темный латник не пошевелил и пальцем — обращающая все в лед струя разбилась об собравшуюся вокруг парящего тьмой силуэта рваную фиолетовую полусферу, пронизанную ломаными черными линиями, расшвырявшую холодный огонь брызгами во все стороны. А затем Гарри вытянул вперед левую руку, и колдовская сфера свернулась, сложилась в яркую точку и тут же развернулась сложным магическим кругом, орнаментом напоминающим земное кельтское солнце.

Круг словно выстрелил вперед, заключив дракона в прозрачный шар, а потом на поверхности проступили четыре широких полосы даймонских письмен, опоясавших его сверху вниз, слева на право и по диагонали. Поттер сжал руку в кулак, и полосы, полыхнув лазурным огнем, провернулись на несколько оборотов, стягивая сферу, как намотанные цепи, и уменьшая ее в диаметре. Дракон, сжимаемый со всех сторон, свирепо зарычал, выдыхая морозные облака, дернулся, распрямился, как пружина, и, ударив лапами одновременно с хвостом, все же проломил магическую ловушку, лопнувшую вихрем огней.

Гарри молча посмотрел на Вольдерихара; в его жутковатых глазах больше не было ничего человеческого, это было что-то другое, иное, страшное, запредельное… А затем темная фигура, оставляющая за собой клочья мрака, метнулась навстречу дракону, решившему раздавить столь долго жалившее его насекомое.

Но вышло иначе — когтистая ледяная лапа столкнулась с соразмерной ей пятипалой призрачной рукой, возникшей из мгновенно вспухшей узлами и струями тьмы руки Гарри. И будучи сжатой, драконья конечность шумно треснула и осыпалась мелкими осколками, раздавленная наполовину. И тут же Тэцу, ставший подобным изогнутому палашу, с треском отсек Вольдерихару другую переднюю лапу, а освободившаяся рука Поттера, размывшись в воздухе от скорости, вычертила новый магический круг. Вылетевший из него рой пылающих дротиков, каждый из которых походил на два длинных, переплетенных между собой синих языка огня, пробили в Лорде Драконе сотню сквозных дырок, заставив того пошатнуться и яростно взвыть.

А меч, взвившись в воздух и оставляя за собой темную, тающую полосу, снова обрушился на дракона, глубоко вгрызаясь тому в основание толстой шеи.

«Так вот что в последние моменты их жизней видели самураи Такэды Тендо и сам князь, когда по их души с проклятым мечом в руках пришел безумный Ичиро Акамацу…» — невольно подумалось Гермионе, которая была в курсе начала пути жуткого оружия Поттера. К Тэцу Грейнджер относилась с нескрываемым опасливым уважением, но это ничуть не помешало ей выпытать у Гарри всю его историю.

И вот теперь, оторопело наблюдая как ее друг, неизвестно как обретший пугающую даже ее силу и облик, крушит непобедимого ледяного монстра, это было первое, что пришло девушке в голову.

А облеченный в расплывающиеся мраком доспехи Гарри внезапно стал будто воплощением неотвратимости, некоей высшей силы, которой безразличны тщетные потуги любых смертных существ — людей, нелюдей и даже персонификаций природных стихий.

Ибо та, чей покров он нес на плечах, была древнее и могущественней любой иной силы.

Дракон ревел не переставая, крутясь, нападая и отступая, заливая обращающими все вокруг в замороженный камень потоками, но теперь уже он, несмотря на окружающие его тысячи тонн замороженной воды, не успевал восстанавливать слепленное из глыб тело. Поттер раз за разом дробил тянущиеся к нему острые осколки когтей, пронзал и крушил ледяной панцирь, стремясь добраться до сердцевины, и с каждым разом сила его будто прибывала, окутанный мраком меч все легче вспарывал толстую броню, а остающиеся на ломаных сколах и выбоинах черные нити продолжали истончать лед, заставляя его осыпаться вниз.

А потом, словно ему надоело рубить лед лично, Поттер направил на Вольдерихара измененный Тэцу и лезвие с полыхающими на нем фиолетовыми иероглифами опоясало сразу семь различных по диаметру кругов Киар-Бет, и дракона будто одновременно ударили с четырех сторон невидимые стенобитные орудия, снеся крылья, перебив спину и глубоко вмяв грудь. По земле прокатилась ударная волна, как от падения небольшого метеорита, в воздух взвились туча снега и тысячи сверкающих осколков, а по вымершему городу поплыл пронзительный, скрежещущий вой.

Один взмах мечом — и с его острия стремительно сорвался сгусток тьмы, расползшийся на земле за спиной дракона во вращающуюся пронзительно- красную даймонскую печать — двойной круг с символами внутри «обода» и тремя ромбами-осями.

— Герран! — произнес Поттер.

Еще один взмах — и вторая печать легла слева от Вольдерихара.

— Д`аэхт!

А третья печать, выбросившая острые языки красного света справа, заперла Истинного Лорда внутри треугольника размеров в сто пятьдесят метров.