— Очередь? Что за глупости… Думаю, что ты очень скоро передумаешь. Вот прямо сейчас. Или тебе не хочется отомстить за уничтоженный Ашкелон? — И блондинка удивленно подняла светлые бровки, одновременно слегка наклонив голову вбок. — Это был такой красивый, древний, могучий замок… А лопнул, как пузырь гнилостного газа на болоте — Бам! И все. Вместе со всеми твоими золотыми ночными горшками, про которые рассказывал мне Гарри. — И Рен звонко щелкнула пальцами. — А сколько там было твоих подданных — воинов, магов, слуг? Триста? Пятьсот? Тысяча? Две?

— Так это ты… — на лице напрягшейся правительницы Лоно Хара моментально угасли ехидство и издевка.

— Я, — согласно кивнула блондинка. — Приказ отдал Гарри, но стерла твой замок с лица земли, открыв Око Наэ-Хомад, именно я. Так какой там мой номер в очереди?

— Ну, раз так, то для тебя я сделаю… исключение!

И Валькери, мгновенно исчезнув, с последним словом материализовалась уже рядом с Рен, с внешней стороны барьера.

Пэнтекуин отчетливо осознавала, что идет на поводу у врага, но иначе поступить просто не могла, и дело было даже не во всколыхнувшейся глухой злобе и жажде мести. Ашкелон с его жителями было уже не вернуть и лично ввязываться в бой, играя по нотам противника, было опасно и рискованно. Но проигнорировать подобный вызов — наглый и громкий, который услышали все окрест, было нельзя. Ибо ближайшее окружение просто не поймет, а это — чревато. Да и выплеснуть гнев на кого-нибудь тоже очень хотелось.

Меч Валькери, Блак’шаард, именуемый «Клинком Тьмы» за абсолютно черное лезвие, со свистом прорезал воздух там, где еще секунду назад стояла ее противница, но там ее уже не было — Рен высоким прыжком отскочила далеко назад.

— Что же ты? — вопросила ее Пэнтекуин, опустив меч и целеустремленно направляясь в ее сторону. — Сама вызвалась, а теперь убегаешь…

— Зачем же нам тесниться у рядов твоих войск? Или же ты опасаешься отойти от них даже на полсотни шагов, а, садэ? Тогда я не против, чтобы ты взяла с собой свиту — ты же правительница, тебе положено. Или даже можешь, хех, приказать им драться за тебя…

— Не дождешься, — изогнула яркие губы Валькери. — Я никогда не поручаю другим то, что сама делаю с удовольствием. А презентовать глупенькому Гарри твою белесую головенку… Этого я уж точно никому не уступлю!

— Голову? Что ж, череп подобной — не слишком почетный трофей, но и я непритязательна, — в тон ей ответила Рен и надвинула на лицо свою боевую маску. — Подарю его принцессе Армине, она уж точно найдет твоей голове достойное применение.

— Сначала получи ее! — Пэнтекуин, растворившись в воздухе, возникла уже над Рен, занося меч в замахе.

— А ты — попробуй удержать ее на плечах! — и блондинка, перехватив хетсаан, прянула на нее снизу вверх, как распрямившаяся пружина.

В бою на широкой, заснеженной площади на границе Города-Призрака, на глазах многих людей и нелюдей, в яростной схватке сошлись две противоположности. Они отличались во всем: не только в сторонах конфликта, но и в мировоззрении, и в личных убеждениях тоже. Даже во внешности и цвете волос — фигуристая, гибкая и пластичная жгучая брюнетка против атлетичной, быстрой и резкой, практически беловолосой блондинки. Но главное их отличие было в искусствах боя, тоже являвшихся словно негативами друг друга, и ставшими неожиданностью для обеих.

Стиль Валькери, текучий и обманчиво-плавный, был построен на непрерывном движении, подобно воде. Атаки Рен не достигали цели или принимались на скользящие, охватывающие блоки, каждый из которых использовался для того, чтобы подобраться еще на шаг ближе, на дистанцию удара, и контратаковать. Гибкие, змеиные движения тела Пэнтекуин заставляли сомневаться, есть ли у нее кости, и порой начиналось казаться, что даже ее меч, как некая рептилия, начинает гнуться и изгибаться, ища лазейку во вражеской защите.

Но таковой пока не обнаруживалось.

То, что показывала на поле боя ее противница, тоже никогда не видела ни сама Валькери, ни кто-либо еще из ее свиты. Школа боя Рен, такое впечатление, подразумевала только два чередующихся состояния — неистовая круговерть из комбинированных ударов шеста, рук, ног, помноженных на акробатику и высокие прыжки — и недолгое неподвижно-настороженное ожидание. Да и сами комбо, идущие рублеными, четкими сериями, наводили на мысли что противница — не живое существо, а некий робот, маггловский механизм или магический голем, двигающийся по заложенным, тщательно выверенным траекториям и в принципе не делающий лишних движений. А надетая на лицо перед боем маска лишь усугубляла это впечатление.

Бой мечника против копейщика обычно считается крайне невыгодным для мечника ввиду длины его оружия, но в этом случае все нивелировала магия, которую не стеснялись применять обе стороны. От Валькери то и дело летели огненные шары и быстрые стрелки зеленого пламени, прожигающие все при попадании, от которых Рен уворачивалась или принимала на возникающие в воздухе вытянутые шестиугольники полупрозрачных синеватых магических щитов — защита от магии у Когтя работала на автомате. В свою очередь и Шиан-Эр ничуть не брезговала послать в брюнетку несколько вспышек из хетсаана, взрывавших брусчатку у той под ногами и пробивавших стены далеких зданий, или стряхнуть в противницу с широкого конца своего посоха сплюснутую ударную волну, разрезающую все на своем пути.

Однако в сути своей бой шел традиционно, оружием и силой, хотя бы потому, что ни одна сторона не дала бы другой сотворить какое-либо более серьезное, мощное колдовство, нежели быстрая боевая магия.

Оружие с гулом и свистом резало холодный воздух, сталь меча и неизвестный металл хетсаана сталкивались со звоном и лязгом. Две фигуры, окутанные размазанными тенями от стремительно вращающегося оружия, кружили по промерзшему камню, а воины со свитой Валькери и Поттер с товарищами во все глаза смотрели за невиданной схваткой, впрочем, не убирая рук с оружия и не опуская нацеленных арбалетов. Уровень Архонта Ордена