и, такое впечатление, живая — колеблющаяся и порой выпускающая волнующиеся не то щупальца, не то протуберанцы.

Но не успели зрители толком рассмотреть новую порцию гостей, как их внимание отвлекло иное.

Если появление Окой походило на взвившийся вверх сноп серо-голубого призрачного огня, то на этот раз «визитная карточка» была иной — на камень площади словно из ниоткуда плеснула высокая волна клубящейся тьмы, и на всех пахнуло пронизывающим холодом, четко ощутимым даже на заснеженном плато Таай`Шарра. Антрацитово-черный мрак вскипел и замер трехметровым буруном, а сквозь него, растягивая тянущуюся за ней темноту, как легкую, рвущуюся вуаль, к группе не прошла, а именно прошествовала еще одна девушка. Темные, плотно зачесанные назад волосы до плеч, открывали белое, как фарфоровая маска лицо с темными впадинами бесстрастных глаз, которые перечеркивали сверху вниз черные полосы то ли макияжа, то ли татуировки. Такие же жирные, черные линии шли от краев темных губ до самого подбородка и дальше вниз по шее, теряясь под воротом-стойкой черных одежд, ниспадающих вниз и, такое впечатление, местами переходящих в тот самый невесомый мрак, обтекающий весь силуэт и стелящийся под ногами. А на голых руках, обнаженных по самые плечи, ярко горел рисунок, издалека похожий на намотанные от кисти до локтя раскаленные докрасна цепи.

Но с каждым шагом зловещая гостья менялась — ее лицо обретало краски, теряя неестественную белизну и черные линии, прическа набирала объем, а одежда, словно впитывая парящий вокруг нее черный туман, изменялась и светлела, пока не превратилась в обычные коричневые штаны, куртку и теплую накидку. И спустя каких-то десять шагов преобразившаяся Гермиона Грейнджер встала рядом с Джинни. Неизменными от образа Темной Леди у нее остались лишь глаза, твердо и цепко смотрящие вперед.

— И что это было, Герм? — шепотом спросила ее Джинни.

— Облик посвященной жрицы Дагор Хаттана третьей ступени, — негромко ответила Грейнджер.

— Впечатляет, сестренка, — отметили близнецы, Аксель кивнул и тепло улыбнулся, а Ами одобрительно прищурилась и показала большой палец, сняв руку с рукояти винтовки.

А среди «группы встречающих» Малфой хмурился все больше и больше.

— Это… кто? Вроде, Уизли… и тех, двоих, рядом с ними, я узнал — беглецы, о которых ты упомянула. Но этот латник и… Грейнджер? Это точно она? Верится с трудом…

Действительно, те, кого Драко неплохо знал по не так уж далекому прошлому, изменились просто разительно.

Вечно взбалмошная и импульсивная младшая Уизли, над которой можно было лениво подшучивать, легко добиваясь взрыва эмоций, теперь казалась старше на пару-тройку лет и пребывала в поистине потрясающем спокойствии. А гриффиндорская грязнокровка… Перед обликом и дышащей отнюдь не светом аурой нынешней Грейнджер наверняка оробели бы и Упивающиеся Вольда… И все равно не верилось, что именно эта крохотная группа оказалась способна напрочь разломать мощную военную машину Вольдеморта, не оставив от амбициозных планов последнего камня на камне. А после — уничтожить и его самого, и активно и небезуспешно сопротивляться всей мощи Лоно Хара. И даже рискнуть напасть на него и суметь зайти так далеко.

Отвлекшись от размышлений, Малфой сузил глаза и сжал рукоять меча — последним, безо всяких эффектов, просто неспешно выйдя из ведущего к Башням-Близнецам проулка, появился Гарри Поттер в сопровождении своей блондинки, держащей боевой посох на локтевом сгибе и с легким интересом смотрящей по сторонам. Два самых серьезных бойца вторгнувшейся в Лоно Хара группы вышли как раз скромно и без затей.

Поттер был без головного убора, в простых, свободных темных одеждах, из-под которых местами проглядывал матовый вороненый металл, с неизменным мечом за спиной, поблескивая своими неизменными круглыми очками, он, молча и неторопливо, подошел к товарищам. Скупо улыбнувшись одними губами, Гарри поднял руку и помахал Валькери и Драко, двигая только кистью, обозначив таким образом приветствие.

— Так-так-так… Все то же и все те же. Прямо как в прошлый раз, когда мы виделись лицом к лицу, — произнес Поттер, оставляя позади свою группу и подходя ближе к лонохарцам. — Разве что солдат побольше и почему-то нет этого рыжебородого ифрита, как там его? Ксирон? Ну да ему простительно — ифриты никогда не любили холод. А вот где, интересно, наш дорогой профессор Снейп? Мне почему-то казалось, что он непременно будет с вами. У него внезапно нашлись неотложные дела? Или в его сальной голове все же забрезжил инстинкт самосохранения, и он тактично уклонился от участия в вашей погоне за мной?

— Чтобы упражняться в остроумии, ты выбрал не самые лучшие место и время, — в ответ довольно улыбнулась Валькери, встав и щелчком пальцев приказав ликвидировать свой миниатюрный походный лагерь. Ее голос был спокоен и добр, как бывало всегда, когда она ощущала себя полновластной хозяйкой положения. — Ты сильно разочаровал меня, Гарри. На что ты вообще рассчитывал, сначала осмелившись напасть на мое войско, а затем — вторгнуться в Лоно Хара, сунув свою глупую головенку в Таай`Шарр? Устал бегать и прятаться и решил завершить свой жалкий «крестовый поход», сообразив, что тебе от меня все равно не скрыться? Тогда молодец, хвалю, и Хаос свидетель, я ничуть этим не расстроена.

В ответ Поттер лишь удрученно покачал головой, и порыв холодного ветра взъерошил его темные, непослушные волосы.

— Хаос, Хаос… И ты, сестрица, и твои лонохарцы… Вы все с такой легкостью клянетесь им, присягаете ему, призываете его в свидетели ваших слов… Неужели вы и впрямь наивно верите, что Хаос — это и есть воплощение вашей так называемой полной свободы, приятного и волнующего непостоянства, которые по сути всего лишь оправдание вседозволенности? Какие же вы глупцы…

В тот раз, когда Гарри кинулся в самоубийственную погоню за Хиссом, активированным помутившимся рассудком Малфоем, увиденный воочию «край всех вселенных» потряс его сильнее всего виденного прежде, а повидать он успел немало. И сейчас отголоски того вымораживающего душу ужаса от