Увидев её в первый раз, он не поверил себе, но теперь, когда они вышли к настоящей бахче, можно было ничему не удивляться.

Фёдор Кузьмич, задумавшись, почёсывал щетину.

— Кто-то играет с нами в игры, — процедил Юра.

— Да, — согласился отец. — И мы знаем кто.

— Думаешь, это Переваловы? Жертва становится преследователем?

— Иные думают, что они ставят метку, а сами уже давно отмечены, — промолвил егерь.

— Что? — не понял Юра.

— Теперь игра будет интереснее. Нет ничего любопытнее загнанной в угол жертвы. Только в отчаянии человек показывает себя настоящего. Вот и посмотрим, какая у них кость, у наших друзей.

— Там, на холме… — начал Юра.

— Я видел, — кивнул егерь.

— Откуда это здесь? Арбузы, изгородь?

— Неважно. Потом разберёмся. Кто бы это ни был, угрозы он не представляет.

— Почему?

— Ты видел хоть один след? Кроме звериного?

— Нет.

— И что это значит?

— Тот, кто здесь живёт… — Юра пожал плечами. — Осторожно ходит. Прячет следы…

— Да. И почему он это делает?

Юра нахмурился. Ему не хотелось признавать, что он не знает ответа. Фёдор Кузьмич, не глядя на сына, усмехнулся:

— Это значит, что он сам боится. Это его дом. Если в твоём доме нет твоих следов, значит, тебя окружают страхи. Значит, ты сам жертва.

— И чего же он боится?

— Увидим. Главный вопрос — в другом: стоит ли нам самим бояться этого?

— У нас есть ружья, — весело отозвался Слава.

— Страх сильнее ружей. А пугает неизвестное. Держишь мысль?

— Значит, сделаем так, чтобы неизвестное стало явным. И лишим их главного оружия, — предложил Юра.

— Именно. Если б нас хотели и могли убить, давно бы сделали это. Мы тут чужаки и постоянно открыты.

— И что нам делать?

— То, чего от нас ожидают меньше всего.

— И это?..

— Расслабимся. Будем умнее. Сделаем привал. Обустроим лагерь. Будем делать вид, что ничего не замечаем. И тот, кто хочет нас запугать, должен будет усилить напор. Увидит, что его оружие не работает. Начнёт активнее проявлять себя.

— А у нас заряжены ружья.

— Именно так.

— А как же тот дымок? — удивился Слава. — Мы не пойдём к нему?

— Там никого нет, — качнул головой Фёдор Кузьмич.

— Мы просто будем сидеть и ждать?

— Нет. Так мы ничего не добьёмся.

— Тогда не понимаю… — нахмурился Слава.

— Страх — это всегда туман. Ты сам усиливаешь его своей фантазией. А как победить несуществующего зверя?

— Несуществующим ружьём, — кивнул Юра.

— Так, вы все чего-то поняли, это я вижу… — протянул Слава. — А теперь, пожалуйста, для таких как я. Что мы собираемся делать?

— Увидишь, — прошептал Фёдор Кузьмич.

Слава пожал плечами. Понимал, что большего от отца не добьётся, а спрашивать у брата не хотел. Вздохнув, промолвил:

— Думаешь, Очира убили?

— Вряд ли. Но о нём можно забыть. Едва ли мы когда-нибудь увидим его.