— Я серьёзно.
Слава, выругавшись, взвился на месте. Отыскал упавшего в траву жука и принялся ожесточённо топтать его ногой.
— Ненавижу клопов! Тварь какая! Уселся. Ещё странный такой.
— Ничего странного. Всё село в этих клопах.
— А я не видел.
— Видел. Все видели.
— Может, и видел, но не знал, что клоп.
— Тихо. Отец идёт.
Фёдор Кузьмич возвратился из краткой разведки.
— Ну что? — посерьёзнев, спросил Юра.
— Уходим.
— Что-то случилось? — Братья Нагибины встали с земли и торопливо отряхивали брюки.
— Пока что нет. Но скоро случится.
Фёдор Кузьмич не стал пояснять свои слова. Быстро зашагал в сторону — вдоль границы между первым кольцом и дном кальдеры. Братья, переглянувшись, схватили свои рюкзаки и последовали за отцом.
Лес быстро редел. Очир, вновь обнаружив медвежий след, шёл быстрее. Его подгоняла неожиданная догадка. Она объясняла все странности этого зверя. И дело тут, конечно, было не в проблеме с обонянием. Следопыту хотелось как можно скорее развеять последние сомнения. Нужно было нагнать странного хищника.
Лиственницы теперь стояли не ближе, чем на пять-десять метров друг от друга. Все они были тонкие, со слабыми, не ко времени пожелтевшими ветками. Подлесок давно закончился. Травы почти не осталось. Только влажная глиняная земля и вкрапления базальтовой россыпи.
Запах горьких эфирных масел стал ещё более выраженным. Очир уже не задумывался об источниках зловония. Понимал, что лес тут оскудел, осы́пался неспроста. У следопыта першило в горле, слезились глаза. Пощипывало вспотевшую кожу. Зуд начинался по всему телу. Но Очир не мог повернуть назад. Не сейчас. Нужно было непременно нагнать странного зверя и потом возвращаться. Следопыт не имел права упустить его, когда тот так близко. Если догадка оправдается, эта добыча поможет найти золото.
С каждым шагом становилось жарче. Очиру доводилось бегать по десять километров через таёжный ветролом, а потом, не запыхавшись, верно стрелять по движущемуся соболю, а тут, не пробежав по гладкой земле и двух километров, он уже задыхался. Вдыхал всей грудью, но не мог надышаться. Пришлось сбавить темп. Смочил платок водой и комком сунул себе в рот, старался дышать через него.
Лес оборвался. Мелькнули вялые заросли последних кустов, и началась гладкая, будто выжженная площадка из глины и базальтовых плит. Очир остановился. Бережно промыл глаза. Это не помогло. Они по-прежнему горели. Прищурившись, огляделся.
Зловонный туман здесь сгустился так, что даже небо, не загороженное кронами деревьев, едва синело над головой — будто смотришь на него через запотевшее стекло.
Впереди из липкой серой дымки вставал чёрный гигант останца. Следопыт почти дошёл до центра впадины и теперь увидел, что на дне кальдеры было ещё одно, внутреннее кольцо, диаметром не больше полукилометра. Это было настоящее озеро из густого тумана. Значит, источник зловония был там, в основании скалы, теперь больше напоминавшей башню. Со дна его, будто водоросли, поднимались странные тёмно-зелёные растения. Приглядевшись, Очир подумал, что это пихта или карликовая ель. Оставалось загадкой, как она выжила в таких условиях. Но следопыта это сейчас волновало меньше всего.
Он увидел медведя. Тот стоял на кромке внутреннего кольца. Должно быть, надеялся, что преследователь оставит его в покое, не погонит дальше, в глубину.
— Так и знал, — оскалился Очир.
Последние сомнения ушли. Его догадка оправдалась сполна. Осталось сделать удачный выстрел.
Глава вторая
— Смотри-ка, арбузы, — Слава наклонился к аккуратно разграниченным росткам. Сорвал бледно-зелёную ягоду, раздавил её и понюхал пальцы: — Точно, арбузы!
Нагибины стояли на окраине небольшой бахчи. Юра с недоверием поглядывал на вершину ближнего холма. Там, наверху, тянулась плетёная ограда.
