— Фёдор Кузьмич — плохой человек? — спросил Артём, больше для того, чтобы своим голосом окончательно развеять наваждение.

— Плохих людей не бывает, — ответил Джамбул, — бывают плохие желания и плохие поступки.

— Желания и поступки? Но ведь это и есть человек.

— Поступки меняются, человек остаётся.

Артём пожал плечами:

— Дедушка говорил, мы проживаем много жизней. Изменившись, становимся другими людьми, чужаками сами себе. Тот, кем я был в пять лет, — совсем другой мальчик, со мной почти не связанный. И тот, кем я буду через двадцать лет, будет мне чужаком. Я к тому времени умру.

Монгол не успел ответить. В разговор вмешался Сергей Николаевич. Он долго прислушивался к тому, что монгол говорил Артёму, терпел его шаманские сказки, надеялся, что тот объяснит поведение дочери, и наконец решил задать прямой вопрос:

— Зачем Солонго сожгла приметы?

Слава насторожился. Посмотрел в сторону второго костра, у которого сидели отец с братом.

— Хотела сберечь тайну, — улыбнулся Джамбул.

— Тайну Корчагина?

— Да. Она любила Виктора Каюмовича.

— Любила? — ещё больше удивился Сергей Николаевич.

— Да. Он заботился о ней. Я не так хорошо знал Корчагина. Встретил его в Кырене. Он взял меня в экспедицию. Меня и мою дочь.

— Мы уже догадались, — поморщился Сергей Николаевич. — Почему ты сразу не сказал?

— Я не знал, можно ли вам доверять.

— То есть как?

— Виктор Каюмович говорил, завистники отнимут у него открытие. Он никому не доверял. Даже мне. Мы хорошо шли по карте, а потом он сказал сторожить лагерь. Ушёл один. Мы ждали две недели.

— Всё сходится. Старик Корчагин так и планировал.

— Я не прощу себе, что во второй раз Виктор Каюмович ушёл без меня. Но я не мог ему помешать. А потом он пропал… Я был благодарен ему за доброе отношение, хотел… Я следил за его домом, ждал… Он так и не вернулся.

Было странно видеть, как этот гигант с могучими руками, сгорбившись, путается в словах и оправдывается. «Кубулгат», — невольно подумал Артём.

— Я решил, что все забыли про Виктора Каюмовича, а потом Савельев сказал мне, что дом ограбили.

— Кто?

— Участковый, ваша жена его видела, — Джамбул посмотрел на Марину Викторовну. — Ведь это он в своё время познакомил меня с Виктором Каюмовичем.

— Так ты нарочно тогда на рынке начал советовать мне лошадей? Набивался в помощники?

— Да. Я думал, вы из тех, кто хочет украсть открытие Виктора Каюмовича.

— Как можно украсть у того, кто погиб?

— У мёртвых воровать проще всего.

— Понятно…

— Сол видела, что нас преследуют охотники. Видела, как они встречались с ним, — Джамбул пальцем указал в сторону не то егеря, не то Юры. — Поняла, что можно ждать беды. Следила за ними. Старалась подслушать, выведать их планы.

— Решила, что открытие Корчагина в опасности, и поэтому сожгла рисунки?

— Да.

— Так не доставайся же ты никому?

— Что ты знаешь о приметах? — к костру подошёл Юра.

Артём не сдержал удивления. Нагибин слышал их разговор, несмотря на расстояние и шум грозы.

— Ничего, — признался Джамбул. — Виктор Каюмович ничего нам не рассказывал. Я видел только карту.

— Где ты его ждал?

— Там, — монгол указал в сторону горы, той самой, что была второй приметой.

— Уже что-то, — Юра поглядел в сторону второго костра, туда, где сидел его отец. — Далеко вы ушли?

— Нет. Километров семнадцать за перевалом.

— Что же ты молчал?!

— Меня никто не спрашивал.