Грохот вокруг стих, но Артём не мог проснуться. Он будто со дна реки наблюдал за происходящим вокруг.

Видел, как Тензин выгреб все вещи из палаток. Как выпотрошил спальники и рюкзаки. Как на землю вывалился папин фотоаппарат. Тензин нашёл нефритовую статуэтку. Небрежно отбросил её в кусты. Примет, конечно, нигде не было.

Видел, как вернулся следопыт Очир. Он так и не догнал Солонго. Однако наткнулся на свежее кострище. Принёс пепел и огарки. Девушка сожгла приметы. Остались только почерневшие клочки. Сергей Николаевич, увидев их, побледнел.

Юра ругался, кричал. Опять ударил папу.

Мама плакала. Профессор Тюрин в испуге таращил глаза, не мог ничего сказать. Баир не отходил от тела жены. Обхватив её, плакал.

Джамбул, связанный, молча наблюдал за происходящим.

— Папа никогда не доверял мне, — сказал Артём, физически чувствуя, как его голос пробивает дымку отрешения.

— Что? — не понял Юра.

— И в этот раз решил перестраховаться. — Оглушённый всем увиденным, юноша говорил медленно.

— Пацан, заткнись, а?

— Отдал мне рисунки. А я его подвёл.

— Заткнись!

— Пусть говорит, — вмешался Фёдор Кузьмич.

Юра покорно замолчал.

— Примет больше нет. Но есть фотоаппарат, — наклонившись, юноша поднял из вороха вещей папину камеру. — Хотел бы я, чтоб у меня был такой. Не зеркалка, конечно. Но хороший зум. Стабилизатор изображения. И батареи надолго хватает.

— Когда найдём золото, купишь себе такой. И даже лучше. Денег хватит на многое, — улыбнулся егерь.

— Папа заснял приметы. Все шесть. Солонго сожгла картинки. Но они сохранились тут, — Артём вытащил карту памяти. — Жаль только, что она хрупкая. Стоит надавить, и все снимки исчезнут. Китайская… Было бы обидно вот так потерять последнюю копию примет.

Юра сделал резкий шаг к Артёму, но отец его окрикнул. Егерь даже не смотрел на сына.

— Говори.

Юноша рассеянно кивнул.

— Вы предложили играть по-честному. Я согласен. — Артём ощупывал карту памяти, будто не был уверен в её целостности. — Экспедиция продолжается. Больше никто не погибнет. У вас есть гарантия — ваши ружья. А у нас будет фотоаппарат. Справедливо, не так ли? Держишь мысль? — Артём посмотрел на Юру.

— Молодец! — рассмеялся Фёдор Кузьмич. — Я всегда говорил, что ты парень не промах.

— Я буду включать фотоаппарат, когда потребуется новая примета. На словах буду говорить вам, как она выглядит. И мы будем идти дальше. А когда найдём дедушкино золото, поделим его поровну, как вы и сказали. Мы договорились?

Папа и мама, ошеломлённые, слушали сына.

— А если аккумулятор сядет?

— У папы есть солнечная батарея для зарядки. Мы договорились?

Чем больше юноша задумывался о смелости своего разговора, тем страшнее ему становилось. Начали подрагивать ноги. Он понимал, что, если спор затянется, у него просто не хватит сил настаивать на своём.

— Договорились. Твоя взяла. — Фёдор Кузьмич встал с довольной улыбкой. Спрятал нож в ножны. — Рассказывай первую примету. Самое время выдвигаться.