Ринчима тем временем готовилась к побегу. Она не слушала разговор в лагере. Ни золото, ни странные истории о беглом каторжнике её не интересовали. Она знала только то, что живыми из этой передряги им не выбраться. Видела, как один из охотников крепко держит её мужа. Была уверена, что после всех разговоров их просто застрелят, а лошадей угонят. Такое уже случалось в горах. Тут никто не станет искать тела. Сбросил с обвала, и никто не найдёт. В этих краях даже детей похищали. Не хотелось думать, кому и зачем они могли понадобиться в такой глуши. Впрочем, сейчас бурятку больше интересовала участь мужа.

На неё, на женщину, внимания не обращали, и Ринчима чувствовала, что это единственный шанс на спасение. Если б ей удалось незаметно уехать, добраться до ближайшего посёлка, она бы подняла такую облаву, что ни один из этих преступников не нашёл бы себе укрытия во всех Саянах. Однако незаметно оседлать коня было невозможно. Ей удалось только обрезать чомбур кобылы, на которой ехал Артём. Отвести её на несколько метров в сторону. Дальше нужно было рисковать.

Ринчима ждала удобного момента, чтобы вскочить в седло и мчать во весь опор. Понимала, что за ней будет погоня, но была уверена, что её не настигнут. Она знала эти края. Ещё лучше знала лошадей мужа и умела с ними управляться.

Когда Тензин, низкорослый бурят с лицом, изуродованным бордовыми оспинами, полез в палатку, Ринчима решила, что более подходящего момента не дождётся. Скоро мог вернуться третий охотник. Тогда сбежать будет сложнее.

Дыхание участилось. Руки вспотели.

Решение принято.

Заметив, как жена вскочила в седло, Баир отчаянно мотнул головой — хотел остановить её, но этим только погубил.

— Стой! — крикнул Юра.

Ринчима со всей силы ударила лошадь пятками и пустила её с места в галоп, не разбирая направления — только бы подальше уйти от лагеря.

Приглушённый стук копыт. Мельтешение среди стволов.

Уродливая культя мизинца у Юры. Шрамы на предплечье, будто его руку глодали волки.

Жёлтая кофта Ринчимы со смешным рисунком Гуфи на спине.

Грохнул выстрел — металлический плевок, разбежавшийся по лесу шершавыми отголосками.

Дедушка говорил Артёму, что любую проблему можно решить, сформулировав её. «Тут вся загвоздка в том, чтобы научиться формулировать честно, без искажений. А в этом помогают факты. Учи факты. Из геологии, физики, химии. Они высушивают от эмоций твоё восприятие. Чем больше сухих подлинных фактов знаешь, тем проще потом так же сухо и точно формулировать свои мысли и свои проблемы».

Артём верил дедушке. За последние годы он выучил много фактов. Но сейчас это не помогало.

Улыбчивый Гуфи с длинными ушами. Затихшее эхо выстрела.

Юноша никак не мог сглотнуть. Слюна копилась под языком. Горло сузилось, стало тесным.

Нервный импульс летел со скоростью ста метров в секунду. Факт. Это в два раза быстрее подачи Роджера Федерера. И в десять раз быстрее скорости гепарда. В голове у Артёма шумело, будто его контузило. Настойчиво дребезжащий фон.

Ринчима упала с лошади.

Как-то неуклюже, тяжело обрушилась на землю и ещё несколько раз перекувыркнулась, прежде чем затихнуть.

Жёлтая кофта потемнела.

Только что Ринчима стояла возле лошадей, а теперь лежала в траве.

Мозг Артёма на восемьдесят процентов состоял из воды. Это факт. Артём видел себя в зеркале, видел кардиограмму своего сердца. В детстве, когда его впервые укачало, видел свою рвоту, в ней лежали кусочки съеденной утром колбасы. Всё это доказывало его существование.

— Чима! — закричал Баир. Он вырвался из рук охотника и теперь бежал к телу упавшей замертво жены.

Скорость воздуха, выдыхаемого при кашле, достигает двухсот пятидесяти метров в секунду. Ещё один факт. Это в два раза медленнее пули, выпущенной из охотничьего ружья.

— Баба с возу — кобыле легче, — хохотнул Слава.

Лошадь, испуганная выстрелом и падением всадника, убежала. Только что, заржав, поднялась на дыбы, а теперь исчезла. Её нигде не было.

Фон гудел, усиливался, словно Артём тонул в густом облаке обезумевшего гнуса.

Баир вцепился в тело Ринчимы, будто ещё мог вырвать её у смерти. Его лицо привычно стянулось морщинами. Можно было подумать, что он улыбается. Что всё это — шутка. Глупое недоразумение. Но погонщик плакал. И слёзы тёплой влагой расходились по его морщинам.

Марина Викторовна повисла на плече мужа. С дрожью, со слезами.

Чтобы оценить говядину, нужно надавить на неё. Свежая говядина пружинит. Ямочка в ней выравнивается. Факт. У Артёма было много фактов. Если выложить их в один ряд, тесно друг к другу, то как раз получилась бы длина всей его жизни. Фон теперь грохотал, лязгал, словно кто-то поблизости быстро вздёргивал лист жести.

Юноша упал на колени. Его вырвало.