— Белый нефрит? — удивился Сергей Николаевич.

— Да, — кивнул егерь. — Чистый, как снег. Не ожидал?

Фёдор Кузьмич краем глаза заметил движение вдоль тёмной стены. Догадался, что там крадётся Солонго.

— Если б ты сразу сказал всю правду, — продолжал егерь, — мы бы разделили это сокровище. Да что уж там. Вынесли бы побольше. В куртку поместилось не так много. Нам бы сполна хватило на всех. Но ты меня обманул. И твоя ложь к тебе вернулась. Всё возвращается.

— Ещё не поздно, — Сергей Николаевич примирительно протянул руку.

— Что?

— Забыть то, что было. Уйти вместе. Так шансов будет больше. Один ты далеко не убежишь.

— Вот как? Мальчику не повезло с отцом, который даже перед смертью скулит как сука. Правда?

Солонго прыгнула от стены. Взмахнула подготовленной плетью. Кожаная струна рассекла воздух. Чартымай сразу потянулся к ружью. Артём бросился к егерю, но вынужден был остановиться. Фёдор Кузьмич ждал этого удара. Едва плеть звонко намоталась на его запястье, он развернулся, обеими руками ухватился за неё и дёрнул всем весом. Ожог отозвался глубоким электрическим разрядом, но егерь, прохрипев, вытерпел боль. Солонго, не ожидавшая такой реакции от старика, упала навзничь. Фёдор Кузьмич подскочил к ней. Схватил её за волосы. Поднял. Прижал к себе.

— Брось ружьё! — прокричал он. Обожжённая рука пульсировала, и егерь повторил с ещё большей злобой: — Брось!

Чартымаю опять пришлось послушаться. И теперь он был явно обеспокоен происходящим.

Егерь крепко держал Солонго. Дуло револьвера упиралось ей в висок, но девушку беспокоило совсем другое. Она с ужасом смотрела на почерневшую кисть Фёдора Кузьмича — ту самую, что сжимала ей плечо. Видела, как из покрытых коростой трещин активнее засочилась липкая жидкость.

Девушка в отчаянии прошептала что-то на непонятном языке, потом добавила по-русски:

— Он отмечен.

— Вот так! — егерь неправильно понял волнение девушки и усмехнулся. — Не ожидала, правда? Старик ещё что-то может? Ну да. Может. Тебе следовало бежать от меня, как от чумы. Прятаться в самой глубокой яме, а ты сама кинулась ко мне. Ну хорошо, значит, будем играть по моим правилам.

— Зачем она тебе? — Артём сделал шаг.

— Не надо, — егерь качнул головой. — Всё по-честному. Она хотела меня убить, так? Её отец хотел меня убить. Так?! Твой отец меня обманул. Ты меня обманул… Значит, я поступаю честно. Плачу вам вашей монетой. Всё возвращается. Но тебя, Артём, я не виню. Ты мне нравишься. Я тебе всегда говорил это. И это правда. Старик Кузьмич не врёт, в отличие от всех вас. Я говорю чистую правду. И, когда готовлюсь мстить, предупреждаю заранее. И в спину не стреляю. Разве не так? Все вы сами торопились сделать мне зло, а теперь удивляетесь. Но ты, Артём, ты можешь пойти со мной.

— Что ты несёшь?! — крикнул Сергей Николаевич.

— Молчи, погань, — тихо ответил егерь. — Я не с тобой разговариваю. Артём. Даю тебе шанс. И повторять не буду. Пойдём со мной. Я честно разделю с тобой всё, что мы вынесем из этой пещеры. Я дам тебе новую семью. Дам новую жизнь. Ты получишь то, о чём всегда мечтал. Настоящую свободу. Подумай…

— Нет, — твёрдо ответил юноша.

— Не хочешь даже выслушать меня?

— Нет.

— Жаль. Мне правда жаль. У нас могло бы получиться. Ты мог бы стать моим сыном… Но я сказал, что дважды предлагать не буду. Кстати, о сыновьях. Никто не знает, куда подевались мои?

Ответом егерю была тишина.

— Вот… А я знаю. Видел, куда их несли. И как. Неприятное зрелище, что тут скажешь. Дикари… У каждого из нас, конечно, свои тараканы, но такое…

Фёдор Кузьмич весь взмок. После рывка больная рука совсем онемела. Из трещин теперь безостановочно струилась тёмная жидкость. Она липла к