— Давай! — хотел прокричать Сергей Николаевич, но голос опять подвёл. Вместо крика вырвался стон.
«Задержать». «Задержать любой ценой».
Сергей Николаевич пробежал ещё несколько шагов и остановился. Преследователь тоже замер. Между ними оставалось не больше десяти метров. Они стояли в широком тоннеле, на перекрёстке. Здесь начиналось два поворота.
Молчание. Долгое молчание и звуки собственной одышки.
«Не может быть».
— Артём! — Сергей Николаевич задохнулся собственным криком. — Марина! Скорее! Скорее сюда!
Он рассмеялся. Дрожащей рукой провёл по лбу. «Не может быть…»
— Это Джамбул!
«Мы спасены».
Напротив него и в самом деле стоял Джамбул. В полумраке не было видно его лица, но это точно был монгол. «Такого ни с кем не перепутаешь». С ружьём в руках, в своей неизменной одежде. «Кажется, плен у дикарей не очень-то его потревожил. Но как он вырвался?»
— Мы спасены, — шептал Сергей Николаевич. — Спасены…
Ещё шире улыбнулся, заметив, как вдоль стены беззвучно скользнула и замерла тень. Это была Солонго.
Всё тело дрожало. Хотелось прыгать, бросать камни, мчаться вперёд. Только не стоять на месте. Сделать что угодно, лишь бы ослабить напряжение, забыть только что испытанную готовность умереть. Разрядить этот настрой, сбросить курок, взведённый для выстрела.
— Сюда! — ещё раз позвал он сына, услышав за спиной его шаги. — Теперь точно спасены…
Глава шестая
Фёдор Кузьмич насторожился. Взвёл курок на револьвере. Медленно провёл языком по сухим губам. Прислонился к влажной глыбе, чтобы спрятаться в темноте. Убрал фонарь в карман брюк. Затаившись, слушал. Ему могло показаться. Нет. Там точно кто-то шёл. Или бежал. И делал это громко, не таясь. Дикари так не бегают. Егерь это хорошо понимал. Но если здесь шумели не дикари, то кто? Можно было воспользоваться моментом и выйти им в спину, но Фёдор Кузьмич не хотел рисковать. Решил подождать.
Шум затих. Послышались голоса. Слишком тихо, чтобы разобрать. Потом тишину прорезал вымученный крик. И опять тишина.
Егерь стал медленно продвигаться вперёд. Нужно было действовать как можно спокойнее. Если бы только не зудела рука. Она уже почти не слушалась егеря. «Проклятие…» Ожог потемнел, стал расширяться, растрескался. Из трещин сочилась липкая сукровица.
«Чёрт… Газовая флегмона? Но как?! Чёртова инфекция… но так быстро? Так быстро не бывает. Не должно, не может быть…»
Ещё несколько осторожных шагов. Опять голоса — теперь громкие, отчётливые. Егерь улыбнулся. Он узнал говоривших. Удача сама пришла к нему.
— Ты что? — Сергей Николаевич с удивлением смотрел на монгола.
Джамбул по-прежнему стоял на месте. Держал ружьё наизготовку. По стене, изредка попадая в рассеянный свет, скользила тень. Солонго изменилась. Кажется, её лицо было вымазано в саже. Вместо привычной одежды на ней были лоскуты оленьей кожи. Сергей Николаевич подумал, что девочку готовили к жертвоприношению. Успели покрыть жертвенными символами или что тут урухи делают, прежде чем убить человека, но в последний момент на выручку пришёл Джамбул.
— Послушай, мы даже не знали, где вы… Не знали… Что с вами случилось? Вы попали в плен? — Сергей Николаевич старался говорить примирительно. Подумал, что монгол винит его в том, что произошло с Солонго. — Да скажи хоть что-нибудь!
— Это не Джамбул, — промолвил Артём.
Он теперь стоял рядом с папой. Тревожно посматривал на Солонго.
— Что значит «не Джамбул»? — удивился Сергей Николаевич.
— Твой сын прав, — глухо промолвил монгол. — Я не Джамбул.
— Да вы тут спятили, что ли? — Сергей Николаевич выругался. — Давайте без спектаклей. Нам нужно бежать.
— Меня зовут Чартымай.
— Что это значит?
— Это значит, папа, — ответил Артём, — что твой проводник — урух.
— Но… Постой… Как это возможно?
