Глаза успели привыкнуть к полумраку пещеры, и он повёл всех напрямик к тоннелю, положение которого Тюрин определил по карте. Оставалось надеяться, что планировка тут за последние века не изменилась.

Профессор вцепился в Артёма, не дал тому пойти за родителями.

— Что? — удивлённо спросил юноша.

— Идём! Идём со мной! — Тюрин больно сдавливал Артёму руку, прижимал к себе. Юноша почувствовал его кислое дыхание, тяжёлый запах его вспотевшего тела.

— Да что такое? Куда?

— Ты мечтал о приключениях? Вот они. Пусть уходят! Твои родители думают о спасении. А мы должны пойти в самую глубь. Увидеть главную тайну урухов.

— Я не могу…

— Можешь! Твой дед послушал бы меня. Идём, и мы вместе обессмертим его имя!

— Артём! — жалобно позвала мама.

Юноша медлил. Не знал, какое решение принять.

— Уже никаких шуток, — настаивал профессор. — Я покажу тебе, куда идут только самые смелые. Твои родители не понимают… Мы зашли так далеко. Нельзя, нельзя сворачивать, когда вот оно, самое важное! То, ради чего твой дед отдал жизнь, ради чего он все эти годы терпел одиночество… Ты нужен мне. Ты нужен ему!

— Артём! — с отчаянием в голосе повторила мама.

— Я не могу, — юноша оттолкнул профессора. — Уходим! Ещё будет время. Не отставайте.

Артём побежал к родителям.

— Да, да, конечно. Как-нибудь в другой раз, — передразнил его Тюрин.

Сделал вид, что торопится вслед за юношей, потом остановился. Вернулся назад. Сел под стеной. Затаился. Слушал, как удаляются шаги Переваловых.

Несколько минут сидел в тишине. Ждал.

В тоннеле упало ещё два камня. Преследователи приближались.

Шаркнули мягкие шаги. По каменным завалам никто бы не смог идти беззвучно.

Тюрин задыхался от волнения. Дышал ртом, но слишком громко. Прикрыл его ладонью. Потом дёрнулся. Стал отчаянно шарить рукой по сторонам. Нащупал камень. Встал. Размахнулся и, тихо простонав, бросил камень к тоннелю, куда убежали Переваловы.

— Простите, но так надо, — прошептал профессор. — Это важно… Это очень важно.

Брошенный им камень пролетел через весь зал и гулко стукнулся о валуны. Это подсказало преследователям направление. При скудном свете Тюрин узнал их. Удивился. Но сейчас не было времени думать об этом.

Дождался, пока стихнут шаги. Встал, отряхнул брюки. Глубоко вдохнул, чтобы хоть отчасти успокоить дрожь. Это не помогло. Профессор нервно захихикал. Пришлось опять сдавить рот ладонью, чтобы не рассмеяться в полный голос. Ноги предательски вышаркивали на камнях, однако рядом никого не было, и это не могло выдать его укрытие.

Успокоившись, но всё ещё похихикивая, вздрагивая на ходу, Тюрин отправился к другому тоннелю. Тому самому, что на карте оканчивался чёрным пятном.

Фонарь норовил выскользнуть из влажных трясущихся рук. Профессор крепко прижимал его к груди. Шёл медленно, неуверенно.

В сумраке разглядел нужный поворот. Задержался перед ним. Прислушался к тишине впереди.

«Как всё совпало, — думал Тюрин. — Любопытно. Их шаман может быть доволен. Они больше века готовились к Великому исходу. А тут их разоблачили. Узнали об их укрытии. И скоро узнают об их самой главной тайне… И я буду первый. Первый. Увижу и потом расскажу. Феноменально… Какая архаика! Конечно, теперь Стражи думают, что лишились силы. Они уже не смогут никого защитить. Теперь и стоять тут нет смысла. Конечно… Как всё совпало. Что бы они только делали без нас?»

Тюрин опять захихикал. Крепче сдавил рот и уже в голос, сбиваясь на стоны, смеялся в ладонь. Не мог остановиться. Упал на колени. Смеялся до слёз. Пальцами впивался себе в лицо. В кровь расцарапал щёки. Боль отрезвила. Он поднялся на ноги.

«Нужно идти. Они вернутся. Последнее приношение могло закончиться. Если я всё правильно понял… Невероятно, я это увижу первый. Сами урухи не решались… Великие потомки Чёрных медведей».

Тюрин плакал. Тело лишь изредка подрагивало мелкой дрожью, но слёзы текли безостановочно.

Сделал первый шаг. Затем зашагал быстрее.

Изредка включал фонарь, чтобы высветить путь. Видел, что и здесь, в тоннеле, стены разрисованы. И все рисунки были посвящены Великому исходу.