— Он ничего не боялся. Ушёл во второй раз. Я ждал. Мы встретились на берегу озера. На берегу Ишхэн-Ехе-Нура. Он понял, что я близко — слежу за палаткой. Понял, что я пришёл за ним. Виктор Каюмович разрезал тент. Пытался убежать. Он был один.
— И ты? Ты его убил?
— Озеро его приняло. Как раньше, за многие годы, принимало и других. Я саян-мерген. Никто не должен знать пути к Священной роще. Но мой прадед ошибся, не заметил беглого преступника.
— Дёмина?..
— И это было началом наших тревог.
— Ну что ж, вашим тревогам пришёл конец! — крикнул Сергей Николаевич. — Теперь все знают, как найти вашу Священную рощу!
— Ты можешь остаться, — прошептала Солонго в самое ухо Артёму.
— Что? — не понял юноша.
— Чартымай привёл вас сюда, чтобы оставить тебя. Ты должен стать Урух-Далх.
— Ерунда какая-то… — качнул головой Артём.
— Всё закончилось, Джамбул! — продолжал Сергей Николаевич. — Карта и рисунки опубликованы в моей газете. О нашей экспедиции знает весь Иркутск. Что бы с нами ни случилось, сюда придут другие люди. И даже тысячи таких, как ты, не смогут защитить это место.
— Ты говоришь неправду, — спокойно ответил Чартымай.
— Ошибаешься. Толжанай знал об этом. Поэтому и решил бежать с нами. Понял, что лучше жить с нормальной женой и нормальным ребёнком, чем загибаться тут вместе с другими. Это его слова. Он сказал, что начинается Исход, и всё, что здесь происходит, все ваши дикие обряды, от которых он отрёкся, уже никому не нужны.
— Серёжа… — тихо прошептала Марина Викторовна.
Муж не слышал её.
— И всех вас с вашим великим шаманом посадят в клетку и будут возить по городам, показывать как любопытный экспонат. Живыми или мёртвыми. Зрителям это не так важно. А тут сделают чёртов заповедник. И будут на вертолётах возить сюда туристов. Понимаешь? Всё кончено! Опусти ружьё!
— Оставайся! — продолжала шептать Солонго. Артём чувствовал её дыхание. — Вас могли давно убить, но не сделали этого. Саян-мерген должен искупить вину. Для этого он привёл в Урух-Далх новую кровь. Тебя.
— А мои родители?
— Они сами выбрали свой путь. Ты не должен идти за ними.
— Я так не могу.
— Олохой уже согласился, — настаивала Солонго. — Мы с тобой принесём нового Стража. Мальчика. Он продолжит наш род. И предсказание Эрге забудется.
— Безумие… Сол, это безумие! Послушай, что говорит мой отец. Он говорит правду. Я не знаю, что означает ваш Исход. Но догадываюсь, что ничего хорошего. Я не хочу, чтобы ты умирала. Ты должна помочь нам. Уйти с нами. Вы оба ещё можете спастись. Неужели ты не понимаешь?
— Это ты не понимаешь, — с грустью ответила Солонго. — Мы стоим на пороге нашего Дома. Что бы ни случилось, мы вернёмся к Матери. Она здесь. Рядом с нами. И нигде нам не будет так спокойно, как рядом с ней. А там, куда ты меня зовёшь, — последняя смерть. Там всё обман. Холод живёт, где теплее всего. А мрак — где больше горит огней… Пойми…
— Тысяча восемьсот двенадцатый год, — неожиданно в голос заговорил Артём.
— Что? — Сергей Николаевич с подозрением покосился на сына.
— Битва за Новый Орлеан. Последнее сражение Англо-американской войны.
— О чём ты? — быстро прошептала Солонго.
— Кровавое сражение, в котором погибли сотни людей, — продолжал юноша. — Они бились за своих правителей. Бросались друг на друга. Стреляли, резали, кололи. И не знали, что уже несколько недель как подписан мирный договор. Война давно закончилась. Не было ни телефона, ни телеграфа, и солдаты не знали об этом. Все сражались, когда сражаться уже было не за что. Это факт. И то же самое делаешь ты, Джамбул. И втягиваешь в это Сол. Всё кончено.
— Ты не понимаешь, — качнул головой Чартымай.
— Что?!
— Даже если вы говорите правду, это ничего не меняет. Исход — это не конец. Это начало. Начало новой жизни, куда мы войдём очищенными. Ты, Артём, поможешь нам очиститься.
— И что? Что теперь?! — крикнул Сергей Николаевич.
— Ты умрёшь. Это был твой выбор. Твой сын останется с нами. Твоя жена… Марина Викторовна тоже умрёт. Если захочет, то не сразу, а через четыре года. Это её выбор.
