Дальше ей тихо подпевал Артём:

— Идиоты, — злобно выдавил Юра и принялся с ожесточением дёргать прутья клетки. Они не поддавались. Только чуть позвякивали цепи.

— Зачем они держат нас в болоте? — спросил Артём.

— Маринуют, — отозвался Сергей Николаевич, — чтоб их богам было проще нас есть.

— Бог у них один, если уж говорить точно, — поправил Тюрин.

— Неважно. Зубки у него, видать, слабые, так что надо нас хорошенько потомить, чтобы жевалось мягче. Просидим денёк. Пиявки пососут нашу кровь…

— Тут есть пиявки? — с отвращением спросила Марина Викторовна и задёргала руками по воде.

— Вы хоть понимаете, что это значит?! — вскричал Тюрин.

— Что? — разом откликнулись Артём и Сергей Николаевич.

— Ведь это самые настоящие урухи! Урухи! Дети горы из рода Чёрных медведей! Тут, рядом с нами!

— Заткнись! — рявкнул Юра. — Или я сам тебя заткну.

— Не подходи к нему, — Артём метнулся к профессору, загородил его.

— Ещё ты тут поскули.

— Никто в мире не знает об их существовании, а мы тут наблюдаем, как они готовятся к празднику! По древним обычаям. Удивительно!

— Отойди, — бросил сыну Сергей Николаевич. — Пусть он ему лицо разобьёт. Может, это его отрезвит. Мишаня действительно тронулся. Радуется, что не просто увидит древний обычай, а ещё и примет в нём участие. Как романтично!

— А что! — вдруг закричал Тюрин. — Что ты хочешь? Чтобы я тут ныл и скулил? Что я могу сделать?! Дай хоть насладиться, если всё равно тут с вами