А так — едва не переспали…

Рассмеявшись своим, в общем-то, не веселым, мыслям, выбрался из пещеры.

— Ну… Здравствуй, Мир! — Поприветствовал я октябрьское солнышко. — Приколись, мир! Я — киборг — экзот!

Вспомнив, что Йеллоустоун, снова выпустил в мир ТВ, рассмеялся еще больше — мой скачок в восстановлении тоже имел вполне простое и логичное объяснение — мой организм с жадностью поглощал из воздуха, частички ТВ, заживляя раны и повреждения.

Как подтверждение — капюшон робы, без малейшего сопротивления скатился на спину. И пусть, на моем черепе остались следы, от инструментов капсулы, но все шрамы — на ощупь — едва прощупывались.

Вот и аппетит, которому я не мог найти объяснений.

Интересно, сколько процентов мне осталось восстановить?

Снова собрав сухие ветки, разжег костер и сделал себе чай.

НЗ да чай, теперь мои спутники надолго.

По крайней мере, пока не оставлю между собой и базой, километров сто. А лучше — двести!

Блин, да что за замашки у меня такие, мыслить сотнями километров?!

Словно прожил я всю свою жизнь там, где, плюс — минус сто километров — совершенно не расстояние…

Стрескав НЗ и запив его кипятком, тщательно потушил костер и вновь отправился в путь.

Вниз.

Через два часа, разогрелся и расстегнул робу, еще через час — снял ее и завязал за рукава, на поясе.

Деревушка, напрыгнувшая на меня из-за угла, испугала меня больше, чем все охотники на киборгов, вместе взятые.

Пластиковая табличка «Соланель — 158 человек», криво прислоненная к каменному столбу, пережила все катаклизмы, лишь едва-едва выгорев на ярком, горном солнце.

И хоть от деревушки осталось полтора целых строения — богатый дом да приземистый магазин, с вылетевшими окнами, а на душе стало неспокойно.

В стороне базы, расцвел яркий всполох, следом, к небу поднялся черный столб дыба и расплылся по округе едкой вонью.

Богатый дом, ограбили давным-давно, вынеся подчистую всё, что могло бы пригодиться. А что не пригодилось — разломали и бросили, идиоты.

Достав из рюкзака генератор, подключил его к общей сети и, скрестив пальцы, поднял рычаг.

На втором этаже заиграла музыка.

Обойдя дом, просто восхитился его бывшему хозяину, судя по единственному фото на стене — высокому, плотно сбитому, совершенно седому, капитану первого ранга.

Холодильник, варвары, разломали. Зато остались целыми такие необходимые в доме устройства, как бойлер, плита, стиральная машина, встроенный в стену и оттого не замеченный, музыкальный центр.

В восторге ходил по дому, восхищаясь.

В подвале оказалась собственная скважина, из которой, булькая, неслась по трубам вода, наполняя бойлер, фильтр и бак на крыше.

За час облазил весь дом, сверху донизу, никуда не забыв сунуть свой любопытный, нос.

Ни единой капли воды — из труб, на полу.

Ни запаха гари — от проводов.

Все, к чему не прикоснулись руки двуногих вандалов — работало как часы!

На кухне, пощелкал электрочайником.

А вот он — подох, не пережив тридцати пяти лет одиночества.

Выкрутив в ванной кран обогревателя на 28 градусов, отправился в душевую кабину, мыться.

Первые две минуты вода текла грязная, брызгая во все стороны.

Через полчаса, запустив стиральную машину, с остатками порошка, найденного на полочке шкафчика, замотавшись в полотенце, найденное на полочке — выше, в вакуумной упаковке, устроился на кухне.

Среди посуды, оставшейся от хозяев, нашелся и блестящий чайник, и пара кастрюлек, разного размера.

Общее впечатление, конечно портила человеческая, сволочная, натура — зачем ломать?!

Зачем было ломать угловой диванчик?!

Что Вы искали такого, в шкафу, что оторвали — дверцы?!

Понимаю, если бы готовились к холодам, да и то — леса вокруг…

Даже не смешно!

Сварив в кастрюльке НЗ — на такое он тоже был рассчитан — вскипятил чайник и сделал себе заварку, как белому человеку — в фарфоровом