земле дома.

Щелкнул замок — хозяин явно ждал нас, — и из дома вышел худощавый, горбатый мужчина. Небольшие, глубоко посаженные глаза бегали, взгляд нагло ощупывал меня, будто я была диковинкой, заветным призом, которым удостоили его за некие неизвестные заслуги.

— Мммм, сольвейг, — промурлыкал он и плотоядно улыбнулся, обнажая черные, изъеденные чернотой зубы.

Я невольно попятилась и уперлась спиной в грудь Влада.

— Привет, Эгиль, — спокойно отреагировал он и подтолкнул меня вперед. К колдуну, который радостно всплеснул руками и, казалось, мысленно уже поедал меня, приготовленную в духовом шкафу, с румяной корочкой с гарниром из запеченной картошки в чесночном соусе. Я сглотнула.

— Подарочек, — потер руками Эгиль.

— Смотря как на это посмотреть, — уклончиво ответил Влад. — И смотря что можешь предложить ты.

— Пусть она сначала сделает, что договорено!

— Что ты ему обещал? — Я повернулась к Владу, но он не смутился.

— Эгиль хочет, чтобы ты ему пророчила.

— Я хочу, чтобы она все исправила! — выкрикнул колдун, враз теряя радость от нашего прихода. — Пусть вернет все. Ты обещал!

— Сначала проведи нас к Альрику.

Влад блефовал. Продавал товар, которого у нас нет. Чего бы ни хотел от меня Эгиль, я этого не умела. Я не предсказывала будущее по указке и, тем более, ничего никогда не возвращала. Если бы Влад озвучил свой план в Липецке, я, наверное, не согласилась бы на эту авантюру. А может, и согласилась бы… Тогда я была готова на все, чтобы вернуть Эрика.

Эгиль ухмыльнулся, и мысли заволокло серым туманом. Тело будто враз оставили силы, колени хрустнули и подогнулись, перед глазами поплыло. Влад подхватил меня за талию, выставляя впереди нас защитный пасс. Слабость схлынула, и я вцепилась в руку Влада, ища в нем поддержки.

— Мы так не договаривались, — сказал он спокойно, но спиной я чувствовала, как он напряжен. Напуган? Нет, не думаю, что Эгиль смог напугать его, но Влад всегда умел быть осторожным. Особенно с колдунами.

— Пусть исправит, — настойчиво повторил Эгиль.

— Что? Что я должна исправить?

Ответ растворился в жарком июльском воздухе, пахнущем полевыми цветами.

— Меня. Исправь меня. Прошлое… Они приходят и мучают меня… Пусть прекратят…

Он запнулся. Взгляд подернулся поволокой, и он его отвел куда-то в сторону, будто там на невидимом нам экране ему прокручивали его долгую жизнь. Мучительную и сложную, судя по выражению лица.

— Она все исправит, — нагло соврал Влад. — После встречи с Альриком. — И добавил почти с насмешкой: — Это твой единственный шанс. Где еще ты найдешь сольвейга?

Эгиль молчал. Будто оценивал ситуацию, выгоду, которую он может получить — весьма призрачную и сомнительную выгоду, к слову, — и усилия, которые потратит. И я уже тогда поняла: мы зря приехали. А потом он произнес отчетливо и громко:

— Нет. Пусть сначала сделает, что обещано. Или уходите.

Темная сущность колдуна поднялась вокруг него, закружилась воронкой над головой. Наверное, когда-то он был силен. Возможно, даже сильнее Тана. Но сейчас эта сила растерялась, истратилась, и колдун выглядел жалко.

Я вздохнула, чувствуя привычный прилив кена к ладоням. Поднимающуюся злость. На задворках сознания мелькнула мысль, что мне не очень-то и хочется его убивать. Что лучше было бы сейчас развернуться и уйти, уехать домой и искать другие пути.

Белая ярость была сильней меня. Она ослепляла. Сбивала с ног. Подчиняла волю. Рвала меня изнутри.

Вспышка. Удар. Тьма, поглощающая мой свет, сомкнулась вокруг меня кольцом. Влада отбросило в сторону, и он упал прямо в траву. Рубашка белая, испачкается…

Небо синее…

И больно. Тупая боль у сердца. Тьма вползает внутрь, просачивается сквозь поры, я вдыхаю тьму. В противовес ей у меня есть белая ярость. Она выжигает тьму, и я снова бью. Кричу, кажется…

— Тише, — говорит кто-то ласково, и мне чудится в его голосе отголоски тембра Эрика.

Я открыла глаза. Колдун на коленях, голова опущена, длинные пальцы вцепились в траву. Волосы космами на лице.

Влад в стороне — встал уже и потирал ушибленный локоть. И, как я и предполагала, измазался в траве. Только в тот момент его это мало волновало. Как и меня перестало волновать через мгновение.

Я повернула голову и увидела.

Он стоял у калитки — темноволосый юноша лет семнадцати. Обычный подросток — широкая майка, потертые джинсы с нашивками, кеды, кепка набекрень. Из-под нее рваными клочками торчали волосы. Полуулыбка на лице, а во взгляде — целый мир. Глубокое море, бесконечное небо. Вселенная,